— Что вы делали в гербарии?
— Но я… Но это ложь…
— Хватит, в конце концов! — прорычала сестра-больничная.
Элевсия, опасавшаяся, что Аннелета позволит своей ярости выйти наружу, вмешалась. Срывающимся голосом она сказала:
— Иоланда, следуйте за мной в мой кабинет. Дочери мои, приступайте к своим повседневным занятиям.
Аннелете и Элевсии пришлось буквально тащить упиравшуюся Иоланду. Она пыталась оправдаться, клялась, что не заходила в гербарий.
Аннелета втолкнула молодую женщину в кабинет аббатисы и резко захлопнула за собой дверь. Она осталась стоять около двери, словно опасалась, что Иоланда де Флери попытается убежать.
Элевсия подошла к своему рабочему столу и оперлась обеими руками о тяжелую темную дубовую столешницу. Аннелета с трудом узнала голос аббатисы, так неистово он звучал:
— Иоланда, моему терпению пришел конец! Две мои дочери умерли, двум другим едва удалось избежать подобной участи, и это за столь короткий промежуток времени. Проволочки и любезности больше не уместны. Более того, они преступны с моей стороны. Я требую правды! Я хочу услышать ее немедленно! Если вы вновь начнете увиливать, я буду вынуждена отдать вас в руки светских властей, в руки бальи Монжа де Брине, поскольку отказываюсь вершить суд над одной из своих дочерей. Для виновной я уже потребовала смерти. Я потребовала, чтобы ее раздели по пояс и подвергли публичному бичеванию.
Несмотря на внешнюю суровость, подобное наказание было относительно мягким, если говорить о таких преступлениях, как отравление. Обычно отравителей сначала пытали и лишь потом предавали смерти. Иоланда растерянно смотрела на аббатису, будучи не в состоянии вымолвить хотя бы слово. Элевсия почти кричала:
— Я жду правду! Абсолютную правду! Я приказываю вам отвечать немедленно!
Иоланда не шевелилась. Кровь отхлынула от ее лица, виски побелели. Опустив голову, она сказала:
— Я не ходила в гербарий. Последний раз, когда я подошла к зданию, меня заметила Аннелета. Она рассказала вам о моей ночной вылазке. С тех пор я не приближалась к гербарию.
— Вы лжете, — вмешалась Аннелета. — Как вы думаете, что означает эта сухая белая пленка на ваших подметках? Жареный яичный белок. Я им покрыла пол перед шкафом, в котором хранятся яды. Как вы думаете, откуда исходит этот отвратительный запах? От эссенции руты душистой, которую я добавила в смесь. Сегодня утром я заметила следы на смеси… ваши следы.
Иоланда отчаянно замотала головой, опровергая слова сестры-больничной. Элевсия вышла из-за стола и почти вплотную подошла к Иоланде. Тоном, не допускающим возражений, она заявила: