Синяки, которыми я был обязан Розе, болели все меньше, так что я мирно поспал за крепко запертыми дверями.
Утром я с облегчением вздохнул, войдя в «Художественное стекло Логана», — ночью никто не разбил парящих крыльев. Я изготовил целую флотилию маленьких декоративных парусников и поубавил Хикори спеси, дав задание поработать над парусником, что закончилось жалкой грудой недоделанных парусов и мачт.
Мужественная красота Хикори всегда обеспечит ему заказы, с которыми он не справится. При всей скромности его способностей он нравился клиентуре и был великолепным продавцом.
Когда третья попытка Хикори пошла прахом, нас прервал телефон. Звонила Кэтрин.
— Я с самого утра на службе, — сообщила она, — и добыла для тебя кое-что новенькое. Загляну после дежурства.
Чтобы убить время, я послал электронное письмо Виктору. Ему полагалось быть в школе, поэтому я не ждал быстрого ответа, однако он, как и в прошлый раз, оказался за компьютером.
«Все переменилось», — набил он.
«Рассказывай».
Перерыв в несколько минут. Затем:
«Отец в тюрьме. Я ее ненавижу».
«Кого?» — спросил я в лоб.
«Тетушку Розу, кого же еще! Она донесла на папу. — Молчание. — Он ударил маму. Сломал ей нос и пару ребер. Его упекли на год. Вы не перестанете со мной разговаривать?»
«Нет, — ответил я. — Конечно, нет».
После еще более долгого перерыва он передал:
«Свяжитесь со мной завтра».
Я поспешил отправить сообщение, пока он еще мог находиться на связи:
«Расскажи мне о докторе Форсе».
Но он либо отключился, либо не захотел отвечать и весь день хранил молчание.
К шести вечера мне удалось отправить всех помощников по домам, и в двадцать три минуты седьмого детектив Додд читала о напастях Виктора Уолтмена Верити.
— Бедный мальчик, — сказала она.
— Раз он возненавидел тетушку Розу за то, что та заложила папашу, — уныло заметил я, — он, возможно, мне больше ничего не расскажет. Видимо, доносительство — смертный грех в его святом писании.
— М-м… — Она перечитала распечатку и весело заявила: — Что ж, будет Виктор тебе помогать или нет, а твой доктор Форс определенно возник на горизонте. — Ее радовало, что именно она его разыскала. — Он не университетский преподаватель, во всяком случае не в первую очередь. Хочешь — верь, хочешь — нет, но он доктор, в смысле врач. Имеет патент на врачебную практику и все такое. — Она с улыбкой вручила мне конверт. — До недавнего времени работал в какой-то исследовательской лаборатории. Все сведения в конверте.
— Ему за пятьдесят и у него седая борода?
Кэтрин рассмеялась:
— Дату рождения найдешь в конверте. Что до седой бороды, то ты слишком многого хочешь.