— Живых бояться надо, чего он тебе мёртвый сделает? Ты, когда открывала, других полицаев не видела?
— Вроде нет.
— Вроде! Где твои глаза?
Саша осторожно подвинул край занавески на окне.
Деревня была пустынной — никакого движения. Хорошо, если никто не видел, как Пасюк этот к Олесе зашёл.
— Тихо, не видно никого.
— Зачем его убивать было? — спросила девушка.
— А зачем ты орала? Я же думал, что он тебя изнасиловать хочет.
— Отбилась бы, — как-то неуверенно ответила девушка.
— Теперь поздно об этом говорить.
Олеся ушла в другую комнату.
— Не могу я вместе с этим… — она не договорила.
Александр в раздумье присел на лавку перед лежащим на полу трупом. «Чёрт, не оставлять же его на кухне. Не ровен час, зайдёт кто-нибудь. Может, в подпол его сбросить? Так ведь трупное окоченение наступит, потом его оттуда не вытащишь».
— У тебя большой мешок есть? — окликнул он Олесю.
— Есть.
— Неси.
Олеся опасливо, сторонкой, по-над стенкой обошла мёртвого полицая и вскоре вернулась с большим мешком.
— Теперь верёвку принеси.
Когда Олеся принесла верёвку, он попросил её выйти, а сам притянул и связал руки и ноги полицейского, сложив его тело вдвое. С превеликим трудом он затолкал труп в мешок, завязал горловину и, перетащив мешок в коридорчик, положил его в тёмный угол. Так он хоть в глаза бросаться не будет. А тяжёл, собака! Ночью этого гада ещё вытаскивать придётся.
Саша оглядел кухню. Ё-моё, кепка полицейского на полу валяется, и винтовка у стола стоит. Не помогла она хозяину.
Саша открыл крышку магазина, и ему на ладонь вывалилось три патрона. Он даже рассмеялся. Негусто немцы полицаев снабжают! Карманы-то у полицая пустые — ощупал, пока в мешок заталкивал.
Винтовку с дробовиком в ручье утопить придётся. Полицейский мог сказать, куда направился, а если ещё его винтовку найдут, не отвертеться будет.
До темноты они сидели как на иголках.
Едва стемнело, Саша взял винтовку полицая, дробовик Олеси и задами направился к ручью. Пройдя подальше вдоль берега, он закинул оружие в воду. А вернувшись домой, сказал Олесе:
— Помогай!
Вдвоём они едва дотащили мешок с трупом до ручья.
— Всё, — обернувшись к Олесе, сиплым от натуги голосом сказал Саша, — иди домой, дальше я сам.
По земле тащить труп в одиночку тяжело, а вот по воде — в самый раз.
Александр столкнул мешок с трупом воду и увидел, что тот до конца не тонет и хоть немного, самую малость, но из воды выглядывает. Тогда он ухватил мешок за горловину и потащил его вниз по течению. Хорошо хоть туфли не надевал. Они и так размокли, а другой обуви у него нет.
Километра через два-три — разве определишь расстояние ночью, в кромешной тьме — он наткнулся на корягу. Под неё мешок и затолкал. Глядишь, сожрут раки, они мертвечину любят.