— Откуда ты явился? — с горячностью повторил тантрист, глядя прямо на нее.
— Где она? — вскрикнула Савита и вздрогнула. — Где?
— Там! — показала Парвати.
Повар Кандж грозно занес над головой сковородку.
Призрак заговорил на тайном языке, который бился в уши тантриста океанскими волнами. С потолка закапало, словно в комнате пошел дождь.
Тантрист запел, взывая к мужской и женской силам вселенной:
— Шива-Шакти, Шива-Шакти…[185]
Он вспотел, по лицу стекали струйки намокшей золы. Призрак подошел к нему — прозрачная серебристая грива неистово развевалась за спиной. Черные трубы, опоясывавшие ванную, затряслись, вода в них хаотично загудела.
Савита вцепилась в своих мальчиков, Маджи тяжело навалилась на плечи Кунтал. Все застыли в коридоре, и сырое белье хлестало их, будто раздуваемое сильным ветром.
Сын тантриста загадочно прошептал:
— Тантрист Баба стремится воссоединить космические противоположности — сознание и энергию. Лишь тогда наступит просветление.
Нимиш раскрыл было рот, чтобы возразить, но Савита быстро ущипнула его за руку.
Призрак закружился вокруг головы тантриста; бестелесные руки двигались медленно, точно шелковая ткань под водой. Тантрист стойко оборонялся, меряясь силами с привидением. В комнате барабанил дождь, голая лампочка бешено раскачивалась. Нагое тело тантриста заиндевело и очень медленно покрывалось льдом.
— Это очень сильный дух, — выдохнул он, отступая. — Она не уйдет.
— Я так и знала! — выпалила Савита. — Она вернулась ко мне!
— Она была здесь всегда, — возразил тантрист, — но проявилась только после астральной наводки.
— Какой еще наводки? — спросила Маджи.
— Какая-то девочка нарушила границу… или право собственности…
— Мизинчик! — ахнула Савита. — Я так и знала!
— В переходном возрасте девочки обладают неосознанными способностями и могут общаться с потусторонним миром…
— С богами или с демонами? — вмешалась Парвати.
— С теми и другими. — Тантрист устремил на нее огненный взор. — Она безвременно ушла из жизни, и потому она в ярости.
— Но что можно сделать? — спросил Нимиш.
Каждый из них страдал после гибели младенца: Савита спустилась во мрак суеверий и страха, Джагиндер ударился в пьянство, да и у самого Нимиша совесть была неспокойна.
— Шива-Шакти, — нараспев произнес тантрист. — Вселенную нужно привести в равновесие. То, что ты дал, будет дано. То, что ты взял, будет взято.
— Но как же моя лунная пташечка? — простонала Савита, в груди у нее вновь проснулась темная боль. — Неужели никак нельзя прекратить ее страдания?
— Есть два способа, — тантрист поднял вверх расправленные ладони. — Позволить ей остаться здесь, заглушить боль ее космической противоположностью. И когда-нибудь она уйдет сама.