Спичечные головки размякли и отсырели, нечем было зажечь свечи, и дом погрузился во тьму. В гараже Кандж и Парвати сплелись на своей кровати, и вспышки молний озаряли их страстно извивавшиеся тела. Завтра утром повар добавит в халву для пуджи побольше сахара, как и обещал. Ведь ливень разразился в тот самый миг, когда он подавал ужин. Нетронутые тарелки и холодный рис так и остались на столе. Каким-то чудом никто не заметил, что карри водянистое.
Незамеченным прошло и еще одно чудесное событие.
Из-за грохочущей грозы и ливня не заперли вовремя засов. После захода солнца запретная дверь со скрипом отворилась и открылась брешь.
Призрак младенца впервые отважился выйти из ванной, и его серебристая грива оставила сверкающий влажный шлейф — прекрасный и фосфоресцирующий, как лунный свет.
Маджи и Мизинчик вернулись в уже преображенный Бомбей.
С передней веранды Мизинчик наблюдала, как дожди обольщают город, точно лживый любовник: люди на улицах кричали от радости и внезапно пускались в пляс, хотя вокруг явственно воняло гниющей канализацией.
Утром начался новый учебный год, и девочки пришли в розовых плащах, а мальчики — в плащах цвета хаки, причем те и другие в британских резиновых сапогах. Дождь приятно стучал по опаленной земле, девушки пели на улице и бешено кружились, взявшись за руки, и длинные косы со свистом рассекали сырой воздух.
Маджи с благодарностью вспоминала любимого мужа, как он возил ее смотреть кино, которое всю жизнь упорно называл «биоскопом», и как они вдвоем ехали в закрытом конном экипаже. Тогда они были молоды. Оманандлал щеголял в шелковой рубашке с четырьмя золотыми пуговицами, а рядом гордо сидела она, покрыв голову паллу, и в носу у нее поблескивал бриллиантовый гвоздик. Маджи и Оманандлал были очень красивой парой, когда в самый разгар муссонов подкатывали к кинотеатру в своих лучших нарядах.
Стук дождя неизбежно навевал эти бесценные воспоминания, по которым она тосковала весь остаток года. Маджи на краткий миг возвращалась в ту полноценную эпоху, когда были живы Оманандлал, Ямуна и младенец.
Выжженный город облегченно вздыхал, а бурная влага проникала во все жилища без разбора — от рогожных лачуг в трущобах до богато украшенных бунгало элиты, например в «Улей» и «Чащу», которые были первыми построены на Малабар-ском холме в 1825 году и позже критиковались за абсолютное несоответствие местному климату. Так и «Джунгли», бунгало Маджи, совсем не подходили для тропиков с их гнетущей влажностью, нестерпимым зноем, буйной зеленью и малярийными комарами. Хоть дом и оснастили современными кондиционерами, электричеством и новой черепичной крышей, он все равно покорился воле природы.