Шафрановое сари на веревке вздрогнуло.
«Не может быть!» Привидение раньше не выходило из ванной — оно обитало только в водной среде. Блуждало по трубам или занимало ведро, но никогда не выбиралось в другие помещения. Однако сейчас Мизинчик вдруг с ужасом поняла, что в каждой комнате натянуты джутовые веревки и на каждой висит мокрое белье, — да это же готовый водный маршрут!
Лицо обдал холодный сквозняк.
Мизинчик встала на кровати и тряхнула сари свободной рукой. Оно с шелестом слетело. Синий шалъвар тетки Савиты закачался, жесткие манжеты блеснули россыпью пайеток. Мизинчик перекинула ноги через край кровати, на глаз оценив расстояние до двери.
И побежала.
Одежда хлестала, заслоняла обзор, задерживала. Полотенце обмоталось вокруг лица — липло, душило. Мизинчик попыталась его стянуть. Упала на пол. За спиной вновь качнулся шаль-вар. Комната наполнилась грохотом, биением, светом.
Впереди заплясали брюки: штанины извивались и злорадно тянулись к ней.
Мизинчик оттолкнула их, но они обвились вокруг нее змеей, затягиваясь все туже и туже.
А затем так же поспешно ее отпустили.
Внезапно из них выпала серебряная грива.
Штаны по-прежнему качались. Вдоль края медленно сжались два крошечных кулачка, в одной штанине сверкнули два перевернутых яростных глаза. Злоба заволокла комнату, как туман.
— Эй, ты! — выдохнула Мизинчик.
Привидение уставилось на нее, не шевелясь.
Казалось, оно пришло для того, чтобы забрать ее, спланировать возвращение, выработать новую стратегию.
— Теперь я все знаю, — сказала Мизинчик, с трудом отдышавшись. — Та девушка — твоя айя, так ведь?
Призрак насторожился, волосы окутали его голову дождевой тучей.
— Но это же была случайность, да? Зачем ей тебя топить? Та рука, без лица, что ты показала мне, — обычное недоразумение, и больше ничего. Я тебе не верю.
Глаза призрака помутились. Джутовые веревки затряслись, одежда хлестала во все стороны, брызгаясь водой при каждом рывке. Привидение протянуло руку ладонью кверху и коснулось щеки Мизинчика.
Но то была не ласка, а ледяное, студеное прикосновение, обжигающее холодом.
Потом, дерзко встряхнув ниспадающими волосами, призрак юркнул обратно в штаны и исчез.
Щека Мизинчика распухла от синяка, смутно похожего на отпечаток руки. Девочка неудержимо тряслась и кашляла, ее уложили в постель. Из комнаты Маджи убрали джутовые веревки и установили там на полу обогреватель, чтобы прогнать сырость. Но в комнате по-прежнему было зябко.
Вызвали доктора Айера.
— Возможно, простуда, а может, и начало пневмонии, — как всегда, очень веско заявил врач. — Единственное средство — покой.