А когда некому взять меня в гостиницу, я прихожу сюда, ведь здесь открыто до утра, покупаю чашку супа и кладу голову на стол, как те двое внизу, которых я не знаю. Они приходят сюда уже третью ночь подряд, те старики. Кто знает, откуда они и куда они идут отсюда? Они такие одинокие, правда?
Пианино и проститутки, двое бездомных, трое в шелковых костюмах, лестницы, элегантно вьющиеся вверх, деревянные выгравированные перила, потрепанные бархатные диваны и трое, которым не нужен дом. Ардеко.
— Линда, вот номер телефона. Если увидишь того японца, тут же позвони мне, хорошо? Пожалуйста!
— Конечно, гайдзин-сан. Конечно. Может, ты хочешь, чтобы я куда-нибудь пошла с тобой за эти двадцать тысяч йен?
— Нет, спасибо, Линда. Спокойной ночи. То есть с добрым утром.
Он здесь.
На белой стене
Пурпурный календарь.
Оставляю декабрь.
(Из тюремных стихов члена якудза по имени Кен-ичи Фукуока)
Как-то Оасака звонит и говорит:
— Приходи к нам в офис завтра вечером. Я за тобой заеду. Куда? Не спрашивай. Приходи в восемь вечера.
Я привык не задавать вопросов в этом мире. Когда они так меня вызывают, всегда происходит что-нибудь непредвиденное. Я заинтригован.
На следующий день я прихожу в восемь вечера в офис. Оасака, которого я не видел уже много месяцев, ждет меня. Он говорит мне: «Пойдемте! Сегодня вы ночуете у меня. Завтра утром мы едем кое-кого встречать. Встаем рано. Поехали быстрее, чтобы успеть выспаться».
Я спрашиваю, в чем дело, но он не отвечает.
На следующий день он будит меня в три утра, я встаю, не задавая никаких вопросов.
— Мы едем в тюрьму в часе езды отсюда, — говорит он.
Кто-то освобождается? Оасака очень взволнован. Может, Тецуя?
И вот вдалеке виднеется здание тюрьмы. Мы подъезжаем и видим множество черных машин, собирающихся у задних ворот тюрьмы, словно огромные монстры-муравьи, расползающиеся по ячейкам. Время от времени они перемигиваются друг с другом в темноте. Оасака говорит мне, что сегодня освобождается Тецуя и что сегодня откроется новая страница в истории Кёкусин-кай.
Четыре часа, еще темно. Перед задними воротами тюрьмы фонарный столб слабо освещает местность. Полицейский выходит из ворот, смотрит в темноту и заходит обратно.
Около семидесяти черных машин собрались той ночью на площадке у задних ворот тюрьмы. Они прибыли черными колоннами с разных уголков страны к этому месту встречи и к этому часу, половине пятого утра, к рассвету. Каждый, кто уважает выходящего на свободу, каждый, кто уважает себя, кто дорожит своим положением, своей безопасностью и положением, приехал сюда этой ночью. Сегодня освобождается новый босс семьи Кёкусин-кай.