– Не буду повторяться, на этот вопрос я уже отвечал.
На этой ноте дроу замолчал, к нам как раз вернулся Трэшен с моей сумкой. Ничего не говоря, я достала маленькую баночку и, раскрутив крышку, залпом выпила зелье, стараясь не вдыхать запах. Уж больно вонючим и горьким оно было. Зато только жидкость оказалась внутри, как я ощутила тепло. Боль в боку мгновенно исчезла, и я смогла вдохнуть полной грудью. Значит, была права, рашиль действительно что-то сломал и тот хруст мне не показался. Медленно потянувшись, встала желая размяться.
– Все теперь я снова с вами! Не знаю, как вы, но я проголодалась.
И это было чистой правдой. Может, вода так действует? Но мой живот упорно продолжал бурчать, требуя, чтобы его покормили. Я видела в лицах эльфов изумление, они явно не думали, что так быстро приду в себя. Но у меня не было никакого желания разговаривать о том, что случилось после смерти рашиля. Ведь ответа сама не знала. А с Эшэром тем более разговаривать не собиралась на эту тему.
Уловив мои мысли, дроу лишь усмехнулся уголками рта, но промолчал. Трэшен тоже не спешил нарушать тишину, думая о чем-то своем и тогда я просто развернулась к ним спиной и обратилась к так и застывшей сзади команде:
– Может доиграем не на выпивку, а на еду?
Они только изумленно на меня посмотрели еще не отойдя от нападения рашиля, но самый старший из них неожиданно улыбнулся, разряжая обстановку.
– По рукам!
И мы с ребятами пошли обратно вниз, оставляя эльфов на палубе. Им явно было о чем подумать.
***
Круглый полутемный зал, освещенный лишь пламенем свечей в настенных светильниках. Длинные окна зашторены темно-зелеными гардинами. Посередине зала стоит высокий стул из темного дерева с зеленой обвивкой. В нем с безразличием восседал красивый темный эльф. У него была статная фигура, при этом очень утонченное лицо. Красные глаза казались в полумраке двумя огнями, тонкие губы раздраженно сжаты. Это единственное, что выдавало в нем напряжение и недовольство. Его руки скрещены на груди, а одна нога закинута на другую. Его взгляд устремлен вниз на мраморный пол, где сидела молодая женщина со связанными сзади руками. На ней порванная туника и помятые штаны. Под длинными темными волосами не было видно ее лица. Но стоило дроу обратиться к ней, как она тут же подняла голову, и ее лицо осветило пламя свечи. У нее оказалась приятная внешность: темно-синие глаза, пухлые губы, даже ее курносость совершенно не портила этот образ, а веснушки только придавали некую наивность. Ей было не больше тридцати, но во взгляде некая грусть и безразличие.