– Я сейчас попрошу дочь отвести вашу живность в сарай и накормить, а вы, проходите в дом.
– Мама, а кто это? – Из дома выбежала маленькая девочка лет пяти с кудрявыми светлыми волосами. На ней было обычное серое платьице без каких-либо украшений, но несмотря на эту простоту, я не смогла сдержаться и сразу улыбнулась. Ну как, скажите мне, можно не улыбаться, глядя на такого ангелочка.
– Почему ты не спишь? – строго спросила женщина, перехватывая девочку и беря ее на руки. – Я же просила Лизу тебя уложить.
– Она ушла гулять, – выдала девочка несколько нас не смущаясь, а даже наоборот, с любопытством глядя в нашу сторону.
– Понятно, – раздраженно произнесла женщина и обернулась к нам, отпуская девочку. – Лика вас проведет и все покажет, а я сейчас отведу ваших лошадей и подойду.
– Малыш, следуй за той женщиной, – попросила я карда и, улыбнувшись, обернулась к девочке.
Лика тут же с улыбкой от уха до уха схватила Трэшена за руку и повела в дом. Я же немного озадаченная таким ее поведением так и осталась стоять на месте. И как это понимать? Но обдумывать эту мысль долго не стала и уже через пару минут с любопытством изучала убранство их скромного жилища. А в это время малышка уже успела показать моему спутнику его комнату и объяснить, где что находится.
Застыв в дверях, я смотрела на Трэшена, который с теплой улыбкой на лице слушал Лику. Не знаю отчего, но меня это покоробило. Возможно, все дело в том, что такой улыбки я у него ни разу не видела. Искренней, радостной, открытой…
– Лика, а ну марш спать! – строго прикрикнула мать на дочь. – Я приду проверю.
Девочка разочарованно вздохнула, словно взрослая, и с неохотой вышла из комнаты, но перед самым выходом неожиданно развернулась и подмигнула Трэшену, а затем стремительным вихрем умчалась куда-то вверх по лестнице. Я даже опешила, ей ведь не больше пяти. Какие сейчас, однако, продвинутые дети пошли.
– Надеюсь, она вам не надоела?
– Нет, что вы, – соврала я. – Только ведет себя никак не на пять лет…
Я постаралась сказать это в шутливом тоне, но женщина не поняла шутки, серьезно восприняв мои слова.
– Да, возможно, – голос ее был печален. – Мой муж умер два года назад, старшая дочь отбилась от рук, вот и Лика, глядя на нее, делает все, что хочет. Ладно, не будем об этом. Вы, наверное, голодны. Устраиваетесь здесь, а я пока накрою на стол.
– Вот, возьмите, – протянул Трэшен деньги, когда женщина собиралась уже уйти. Сначала она вроде, как и не хотела брать, но все же приняла. Надо же другая бы сразу взяла.
Когда за женщиной закрылась дверь, я оглянулась по сторонам, рассматривая небольшую, но уютную комнатушку, где нам с Трэшеном предстояло ночевать. Две узких кровати у окна, шкаф у двери, одна тумбочка и все. Зато шторы теплого желтого цвета на окнах и несколько рисунков, явно нарисованных детской рукой, придавали комнате уют и, не знаю, какую-то домашность, что ли.