— Челюсти с пола поднимите, — засмеялся Кернер. — У нас тут немножко грязновато…
— А в чем подвох? — спросил один из них, по прозвищу Факел, после того как они все перезнакомились, не веря в благородство своих новых товарищей. — Какой-то дефект?
— Дефекта нет, все намного проще…
И Каин высказал свою точку зрения, что стало откровением даже для некоторых старичков, никогда не задававшихся подобным вопросом и действовавших лишь интуитивно.
— …Так что вы станете своего рода красными тряпками для разъяренных быков.
— Теперь понятно, — уже не так радостно посмотрев на «нейтрон», проронил Факел.
Ответы на письма-признания друзьям Каин получил почти сразу же. Рем Даскинс не поверил, не захотел поверить, требуя, чтобы он так больше не шутил. На что Иннокент послал ему координаты прошлого боя с полным описанием и даже свою фотографию на фоне Т-40 с двумя черепками на борту. После такого Насос больше не писал.
От Лары тоже пришел ответ. Она, в отличие от бывшего напарника Каина, поверила сразу и написала всякие глупости, чтобы он вернулся, сдался полиции и все такое, дескать, во всем разберутся… Пришлось ответить отказом, потому как в закон Каин верить как-то перестал.
Спустя три дня после прибытия пополнения и обкатки техники, а также срабатывания звеньев бригада Оникса снова пошла на охоту.
Ричард Ленский, директор РУВКФ — одной из самых могущественных разведок Конфедерации (крупнее и сильнее только Агентство государственной безопасности), не любил ежемесячные открытые совещания силовых министров и глав, устраиваемые генеральным секретарем Сената Конфедерации Тимошем Шаттолвордом.
Его можно понять. Приходить только затем, чтобы тебя на глазах у всей Конфедерации, иногда даже в режиме прямого эфира, раз за разом макали головой в дерьмо, кому это может понравиться? А именно так все и происходило, каждый раз генеральный секретарь делал ему разнос, и чем громче, тем успешнее проходили атаки пиратов.
Генерального секретаря тоже можно понять, через год всеобщие выборы в Сенат, а его не то что в генеральные могут не избрать, при таком катастрофическом падении популярности он и в Сенат мог не пробраться. Любовь народа, знаете ли, как и любовь девушки, особенно красивой, склонна к изменам и переменам…
Лимузин остановился перед зданием Сената. Директор Ленский тяжело вздохнул, предвидя особенно сильный разнос — пираты за прошедший месяц угнали еще двенадцать транспортов. Никаких успехов, коими можно прикрыться, нет (то, что отбито в три раза больше, не успех — на слуху только неудачи), и Ленский, поправив галстук, вышел из машины через предупредительно открытую лейтенантом дверь.