Пастух не любил Виктора (равно, как и все остальное человечество), считал его коварным азиатом, который еще покажет свое восточное вероломство.
Он уважал только отца Василия (именно, уважал, а не любил). Даже немного трепетал перед ним, после того, как стал свидетелем явления иеромонаху ангела. И верил ему на слово. Верил больше чем себе. Верил, что будет на Руси Святой царь. И что антихрист сюда так и не сунется. А все его слуги будут наконец-то казнены.
Но будут казнены и колдуны!
Этого Пастух боялся и приколдовывал, только выполняя то, или иное послушание Василия. Иеромонах знал, что Пастух приколдовывает, но не запрещал ему, хотя и не одобрял. И Пастух искренне верил, что в свой час отец Василий замолвит за него словечко перед царем. Мол, хоть и колдун он проклятый, а все ж благому делу послужил.
Пожалуй, единственно, в чем он не мог понять отца Василия – это его жестокость по отношению к гномам.
Нет, даже не жестокость, он просто не считает их за полноценных существ. Даже имен нормальных им не дает – Фильки, Гришки, Тимошки, как будто они его холопы, а не послушники. Мол, еще не заслужили нормальное христианское имя, пускай делом покажут, что теперь не бесы.
Странно, – размышлял Пастух, – отец Василий добрый малый и так беспощаден с земляным народцем. Впрочем, они сами к нему пришли и преданы ему, несмотря ни на что…
Как духи земли оказались в полном рабстве у иеромонаха, было для Пастуха загадкой. Какая-нибудь магия, которую православный иеромонах тщательно от него скрывает. Но как бы то ни было, сам Пастух с большой симпатией относился к гномам.
Это не люди, не подведут.
Пастух бодро шагал по весенней степи, давя огромными сапогами выползающую из земли жизнь.
…Удивительно, он, потомственный колдун, а полностью доверился православному попу, иеромонаху. Как же странно плетутся линии жизней – думал Пастух.
Снежинки
– Да, брат, все в жизни взаимосвязано, – сказал мне отец Иван на следующий день. – Я вчера так это ясно, возле Брамы увидел. Я всю свою жизнь, как бы со стороны, на ладони, увидел! И все это, в несколько секунд! Говорят, так бывает перед смертью. Я и подумал, что умираю… Да, дружище, мне и сейчас кажется, будто я умер. И заново родился. Точнее, переродился.
Отец Иван сделал небольшую паузу и продолжил, с трудом роняя слова:
– Понимаю, немного отдает мистицизмом, причем дешевым – умер-переродился – но, друг мой, я, просто, по-другому, не знаю как все это объяснить.
Батюшка мучительно напряг свой загорелый «турецкий» лоб и быстро, скороговоркой закончил: