«Звездолёт» направился к Венере и слился с ней. Схема «погасла». Перед двумя людьми был гладкий и пустой лист «плексигласа».
И снова всё повторилось с начала, в той же последовательности.
На этот раз Второв не забыл воспользоваться фотоаппаратом. Снимок за снимком, он израсходовал всю плёнку и с лихорадочной быстротой заменил её новой. Каждое мгновение можно было ожидать появления ещё чего-нибудь. Он жалел, что не захватил с собой кинокамеру.
И «что-нибудь» не замедлило появиться.
Они поняли, что сейчас произойдёт, когда лист «плексигласа» вдруг исчез, а в образовавшемся пустом пространстве появилось лицо фаэтонца.
Начался рассказ о космическом рейсе последних людей погибшей планеты.
Не только Мельников, но и Второв — специалист кинематографии — не смогли потом объяснить, что это было, как была снята и продемонстрирована им эта удивительная картина. Впрочем, рассказывать о ней мог один Мельников. Второв за все тридцать минут демонстрации ни разу не оторвал глаза от видоискателя фотоаппарата и почти ничего не запомнил. Пять раз он менял плёнку, проделывая это с непостижимой быстротой.
«Картина» шла при голубом свете, заливающем отсек, но это не мешало хорошо видеть. Она была объёмной и цветной. Без экрана, на месте, где был лист, казавшийся пустым, возникали один за другим и исчезали её кадры, поразительно реальные, точно куски подлинной жизни, силой разума воскрешённые через тысячи лет после того, как ушли из неё последние участники показываемых событий.
«Рассказ» не был связным и законченным произведением. Скорее всего это были отдельные куски, снятые без определённого плана, своеобразные путевые наброски.
Несколько дней спустя Мельников высказал предположение, что фаэтонцы сначала не собирались показывать эту картину людям другой планеты, а снимали её для себя. Только потом они решили оставить её в наследство будущим людям.
Многое из того, что было загадочным и непонятным не только на Венере, но и на Арсене, получило, наконец, достоверное объяснение.
Сначала появилась во весь экран голова фаэтонца. Это был не тот, который приветствовал их у входа в отсек, а очевидно, его товарищ. Густая белая борода и длинные, тоже белые, волосы обрамляли его своеобразно красивое лицо с огромными, раз в пять больше, чем у человека Земли, бледно-голубыми глазами, тонким носом и узкими губами. Глубокие морщины покрывали лоб и щёки. Он явно был в преклонном возрасте.
Мельников вспомнил, что первый фаэтонец тоже был далеко не молод. Но было трудно, почти невозможно предположить, что экипаж космического корабля составляли исключительно старики. Самым вероятным было, что эти люди, лишившиеся родины, долгие годы жили на Венере и состарились на ней. Последующие кадры подтвердили правильность этой догадки.