Сестра Земли (Мартынов) - страница 3
Члены экспедиции, подражая своим руководителям, старались быть такими же спокойными, но не всем это удавалось.
— Пора бы! — тихо сказал Мельников, обращаясь к Белопольскому. — Многим тяжело это ожидание.
Стрелки часов на стене вестибюля показывали четверть двенадцатого.
— Когда же он, наконец, приедет? — спросил Константин Евгеньевич.
— На шоссе творится что-то невероятное, — заметил кто-то из стоявших поблизости. — Машину Сергея Александровича могли задержать.
Как раз в эту минуту отдалённый гул, всё время слышный в открытые окна, резко усилился, перейдя в оглушительный шум, быстро приближавшийся к вокзалу. Очевидно тот, кого ждали, был уже недалеко.
В вестибюле произошло поспешное движение. Все расступились, освобождая широкий проход от двери к месту, где стоял Белопольский. Корреспонденты, подняв свои аппараты над головой, пробирались поближе ко входу.
Директор института космических исследований, Герой Социалистического Труда — Сергей Александрович Камов — показался на пороге двери в сопровождении президента Академии наук СССР.
На мгновение остановившись и жестом руки ответив на дружные аплодисменты собравшихся, он быстрыми шагами пересёк вестибюль и подошёл к Белопольскому.
— Долгие проводы — лишние слёзы! — громко, чтобы все слышали, сказал Камов. — На корабль, Константин Евгеньевич!
— Мы только вас и ждали, — как всегда, сухо ответил Белопольский.
Пайчадзе первый, поцеловав жену и дочь, подошёл к нему. Нина Арчиловна, ведя дочь за руку, направилась к лестнице, ведущей на крышу вокзала.
Примеру семьи прославленного звездоплавателя последовали и все остальные. Вестибюль опустел. В нём остались только участники полёта и члены правительственной комиссии.
— Прощальные речи не приняты на наших стартах — сказал Камов. — Скажу коротко: счастливый путь!
Он трижды поцеловался с Белопольским и пожал руки всем остальным, не исключая Пайчадзе. (Старые друзья простились утром, ещё в городе.)
Ольга не ушла наверх. Она стояла возле Мельникова, крепко сжимая его руку. Внешнее спокойствие не покидало её даже теперь, в минуту последнего прощания. Характер Камова, умевшего владеть собой при любых обстоятельствах, сказывался в его дочери.
— Оля! — позвал Камов.
Она молча поцеловала мужа и подошла к отцу.
Всем существом Мельников рвался к ней. Ему хотелось ещё раз прижать её к себе, но он знал, что этого нельзя делать. На него смотрели его товарищи по полёту. Он не имел права показывать им пример малодушия.
— Поехали! — весело сказал Пайчадзе. — Кто со мной в первой машине?
Взяв под руку биолога Коржёвского, который казался взволнованнее всех остальных, он вышел на поле, где, в ожидании, стояли две автомашины. До центра ракетодрома было несколько километров.