Кратковременная, но сильная гроза прервала разговор. При шуме потока, тресках молний и раскатах грома они не слышали друг друга. Клокочущая пена целиком накрывала кабину.
А когда прояснилось, они увидели, что над водой осталась незначительная часть кожуха. Ещё один — два грозовых фронта — и поверхность залива сомкнётся над ними.
— Кажется, самый раз прийти подводной лодке, — заметил Второв.
— Придёт в своё время.
На панели приёмника замигала лампочка вызова. Второв повернул ручку верньера. Вызывал Топорков.
— Как положение? — спросил он. Мельников опередил своего товарища, собравшегося ответить.
— Без особых перемен, — поспешно сказал он.
— Погружение?
— Идёт нормально. Ничего угрожающего.
— Я уже давно не имею связи с лодкой, — сказал Топорков. — Где она?
— Километрах в пятидесяти.
Было слышно, как Игорь Дмитриевич тяжело вздохнул.
— Мы очень тревожимся за вас.
— Нет никаких оснований.
Связь снова прервалась. Условия прохождения радиоволн на Венере были на редкость капризны.
— Зачем вы их обманываете? — спросил Второв. — Не лучше ли сказать правду?
Мельников не сразу ответил. Он смотрел на Второва, словно изучая его лицо.
— По личному опыту, — медленно заговорил он, — я знаю, что переживать бедственное положение товарища гораздо труднее, чем самому находиться в таком положении. Они ничего не могут сделать для нас, кроме того, что уже сделали. Что же мне им сказать? Что лодка может подойти не раньше как через час, они сами знают. Что, если пройдут ещё два ливня, мы окажемся под водой и найти нас будет неизмеримо трудней? Что любой грозовой фронт может оказаться таким же длительным, как тот, который послужил причиной нашего теперешнего положения?..
Он с минуту молчал, потом спокойно произнёс:
— Правда хороша всегда, но во имя спокойствия друзей ею иногда надо жертвовать. Пусть они думают, что у нас всё по-прежнему.
— Вы думаете, что наше спасение ещё под вопросом?
Мельников улыбнулся.
— Ты сам знаешь «милый» характер Венеры. Пока мы не окажемся внутри лодки, я ни в чём не уверен. Но сейчас у нас неизмеримо больше шансов, чем до ремонта радиостанции. Тогда не было почти ни одного. Но и это ещё не причина приходить в отчаяние.
— А если бы радиостанция не заработала?
— Вот тогда мы оказались бы в серьёзном положении. Возможно, что пришлось бы погибнуть…
Этот последний час ожидания был самым длинным. Казалось, что секунды превратились в минуты.
Баландин сообщил, что локационный прибор показывает твёрдую землю в пятнадцати километрах от лодки. Это мог быть только тот берег, возле которого находился самолёт, — подводная лодка шла прямо на него.