Открылся люк, и над ним появилась голова профессора Баландина в шлеме противогаза. Вступили в действие личные рации.
— Друзья мои! — сказал он. — Да ведь вы совсем затонули. Сию минуту снимем вас.
— Можно не торопиться, — ответил Мельников. — Кабина больше не погружается.
Зайцев, тоже вышедший наверх, приветствовал друзей жестами обеих рук.
— Вы так погрузились в воду, — сказал он, — что ещё немного или будь тут малейшее волнение, — мы не смогли бы увидеть вас.
Опасаясь новой грозы, поспешно вынесли и опустили на воду надувную резиновую лодку. Зайцев подплыл на ней к затонувшему самолёту.
Инженер был одет в непромокаемый костюм, не имевший охлаждающей системы, и почувствовал себя словно внутри доменной печи. Горячий воздух, нагретый до восьмидесяти градусов, проходя через фильтр противогаза, обжигал лицо и затруднял дыхание.
Не мешкая он прыгнул в воду и, ощупью отыскав стойку стабилизатора, прикрепил к ней конец троса.
— Тащите! — крикнул он, забираясь обратно в лодку и отплывая в сторону.
Баландин дал задний ход. Выходной люк подводной лодки имел свой самостоятельный пульт управления, и, чтобы пустить моторы, не нужно было проделывать длительную процедуру входа внутрь.
Полторы тысячи лошадиных сил, заключённые в моторе, «шутя» вытащили самолёт из песчаной могилы. Через несколько секунд он всплыл на поверхность и был подтянут вплотную к борту лодки.
— Добро пожаловать! — пошутил Баландин, обнимая спасённых.
— Вы блестяще выполнили задачу, — сказал Мельников. — Спасибо!
Прежде всего связались со звездолётом и сообщили о благополучном завершении спасательной операции. Ко всеобщему удовольствию, радиосвязь действовала.
— Что делать с самолётом? — спросил Мельников.
— Нельзя вынести его на берег?
— Невозможно. Кругом почти отвесные скалы.
— Значит, придётся его бросить.
Пользуясь передышкой, предоставленной грозами, фюзеляж самолёта полностью разгрузили. Пустая кабина с открытым кожухом будет потоплена первым же ливнем.
— Жаль машину, — сказал Мельников, — но что поделаешь!
— Хорошо бы выйти на берег и осмотреть его, — предложил Второв.
— Здесь это опасно. Слишком круты скалы. Постараемся найти такое место, где можно в случае грозы успеть укрыться в лодке.
— Надо направиться прямо на корабль, — вдруг сказал Баландин. — Вы ранены.
— Это не раны, а царапины, — ответил Мельников. — Мы о них совсем забыли.
Профессор продолжал настаивать. Мельникову и Второву с трудом удалось уговорить его не сообщать на звездолёт о полученных ими, действительно, незначительных повреждениях. Баландин согласился только тогда, когда лично осмотрел обоих и переменил неумело наложенные повязки.