Руководство УКСУСа выбрало «Незнакомку» местом банкета не случайно: причина та же — подальше от любопытных. глаз. Мало ли что бывает на банкетах, лучше не рисковать, а предусмотрительно уединиться, наслаждаясь полной свободой.
… Качался на волнах быстрой Лесогорки «Поплавок». Качались на палубах под тентами участники банкета. Зве нел хрусталь бокалов и звучали тосты. После десятого тоста Ферзухин пустился в пляс с Оглоблиной, Гречишникова спела под гитару «Шаланды, полные кефали», а Шалый и Малый подсели к Груздеву.
— Прольём бальзам на раны! — Воскликнул Груздев, но Шалый и Малый пролили его уже достаточно и пить не хотели.
— Обошли нас, обидели, премии не дали, — пожаловался Шалый. — В душу плюнули!
— Ну, и нам плевать в таком случае, — продолжил Малый.
… Очередную здравицу произносил Свинцовский. Он встал, одёрнул китель, поднял бокал вина и, перекрывая своим мощным голосом все шумы, начал:
— Товарищи, позвольте мне… э-э-э… — но больше он ничего не сказал. В глазах у него появилось выражение испуга, и он бросился к перилам. — Стойте, Малый, прекратите! крикнул он, глядя вниз. — Что вы делаете?!
Столики мгновенно опустели: все были уже у перил. Раздались нестройные крики, женский визг, и снова голос Свинцовского:
— Держите его!
Малый стоял на берегу и, высоко взмахивая топором, рубил трос, которым «Поплавок» был привязан к суше На трап выбежал Ферзухин, намеревавшийся, видимо совершить героический поступок — вырвать топор из рук злоумышленника, но через секунду трап вместе с заведующим снабжением шлёпнулся в воду: трос оборвался, и «Поплавок» отошёл от берега.
Ресторан неуклюже развернулся боком и, подхваченный течением, поплыл на стрежень, на простор речной волны. Спасать его было некому: поблизости ни одного буксира, ни одного катера. Стремительная Лесогорка несла несамоходное судно на пороги… «Поплавок» плыл послушно, как бумажный кораблик, в ту сторону, откуда на много километров разносился шум разбиваемой в пыль воды.
Судно терпели бедствие.
Пассажиры в панике бегали по палубе. Многие бросились в воду. Первыми это сделали официанты: они были трезвыми и вполне рассчитывали, зажав в зубах выручку и чаевые, достигнуть берега.
У спасательных кругов завязалась драка. Свинцовский вырывал крут у Гречишниковой. Ксения Петровна истошно кричала:
— Я женщина, председатель месткома!
Но это в столь опасной ситуации, видимо, уже не имело решающего значения.
Оглоблина бросила в воду деревянный стол, пыталась на нём добраться до берега, но стол понесло к порогам ещё быстрее, чем «Поплавок».