— Чьи это псы? — раздался крик Его Светлости.
Егеря смолкли, словно не знали ни собак, ни хозяина.
К несчастью, там был Томас Пише. Ему предоставилась прекрасная возможность утолить злобу и угодить герцогу.
— Жерома Палана, монсеньор. Аптекаря из Тэса, — ответил он.
— Убить собак и связать хозяина! — распорядился епископ.
Приказ был точен и ясен, истолковать двояко его невозможно.
— Ладно, — сказал Пише товарищам, — займитесь хозяином, а я возьму на себя собак.
Славным лесникам не хотелось арестовывать Жерома Палана, и все же они ни за что не поменялись бы поручениями с Томасом Пише. Кто не знал, что зло, которое затаит дед на убийцу своих собак, не сравнимо ни с чем, даже если деда арестуют или будут стрелять, в него самого!
Егеря поспешно повернули направо, а Томас Пише, углубившись в заросли слева, помчался со всех ног в направлении, в котором убежали собаки его недруга.
Оказавшись вне поля зрения епископа, лесники немного посовещались. Их было пятеро. Трое из них — холостяки. Двое — женаты. Парни считали, что дедушку надо предупредить. Он скроется, а они скажут, что никого не видели и что, наверное, собаки сбежали с псарни и гнали оленя одни. Однако женатые покачали головами.
— Если епископ об этом узнает, то, в лучшем случае, мы потеряем работу.
— Лучше рискнуть работой и даже свободой, чем предать такого хорошего товарища, как Жером Палан.
— У нас еще есть дети и жены, — возразили отцы семейств.
На это нечего было ответить. Благополучие жены и детей всегда стоит на первом месте. Здравый смысл женатых мужчин взял верх над добрыми намерениями холостяков.
Дело оставалось за малым: поймать дедушку. Это было нетрудно, ибо он всегда следовал за собаками, предпочитая, как он говорил, стрелять наверняка, чем забегать вперед.
Не сделали егеря и трехсот шагов, как столкнулись с ним нос к носу. Пришлось им против собственной воли схватить ею, обезоружить, повязать и потащить в сторону Льежа.
В это время Томас мчался, как человек, которому дьявол нашептал дурного на ухо. В отличие от Жерома Палана, он решил забежать вперед. Ориентируясь по собачьему лаю, расположился на небольшом пригорке. Наверху стояла мельница. На земле был заметен свежий след оленя. Никаких сомнений, собаки побегут этой же дорогой. Он притаился в лесосеке.
По приближавшемуся лаю Томас понял, что ему пора. Собаки начали теснить слабевшего оленя, и, вероятно, по прошло бы и часа, как затравили бы его.
Лай все приближался. Никогда при засаде на зверя сердце Томаса Пише не билось так, как в ту минуту.
Показались собаки. Томас прицелился в вожака и выстрелил. Первой пулей он сразил Фламбо, второй — Раметту. Раметта была самкой, Фламбо — лучшим дедушкиным псом. Двух других псов звали Рамоно и Спирон.