— Я подскажу тебе как, дорогая, — лукаво произнес он. — Я совсем не зря поставил здесь диван, на котором собираюсь кое-что тебе продемонстрировать.
* * *
Не будет ли Либби искушать судьбу, если признается, что еще никогда не была такой счастливой? Об этом она размышляла несколько недель спустя, когда готовилась к вечеринке у Кармины, на которой должна была присутствовать вместе с Раулем. Жизнь не может быть совершеннее. Джино — великолепный энергичный маленький мальчик, который с радостью носится по садам виллы «Джульетта». Либби обожала проводить с ним время, но на пару часов в день она оставляла его с Сильваной, а сама удалялась в студию, чтобы рисовать.
Рауль продолжал работать на вилле и ездил в римский офис только тогда, когда это было крайне необходимо. Либби нравилось заглядывать к нему в кабинет под любым предлогом, и он часто приглашал ее присоединиться к нему, чтобы обсудить планы и предложения, касающиеся компании «Кардуччи косметикс».
«Но если дни были хороши, то ночи можно сравнить с пребыванием на небесах», — размышляла Либби. Улыбаясь, она смотрела в зеркало на свои зардевшиеся щеки и понимала, что у нее нет необходимости наносить румяна. Опасения по поводу того, что страстное влечение между ней и Раулем сойдет на нет, оказались необоснованными. Они не могли насытиться друг другом, и их занятия любовью стали более страстными и бурными, чем когда-либо. Либби нравились ласки мужа; при одном воспоминании об их близости у женщины трепетало все тело. Она с улыбкой припомнила, как пришлось вытирать пол после того, как они слишком разрезвились в ванне.
— Либби, мы должны идти.
Она повернулась, когда муж вошел в спальню, и затаила дыхание. Рауль остановился и стал внимательно ее рассматривать.
— На этот раз я решила смягчить цветовую гамму, — торопливо сказала Либби, поскольку он, похоже, онемел. — Как ты думаешь, белый цвет немного, ну… девственный?
Когда Либби выбирала платье из простого белого шелка и шифона, с маленькими кристаллами на лифе и узкими бретелями, оно казалось ей идеальным, но теперь она засомневалась.
— Довольно поздно выбирать девственный цвет, дорогая. — Глаза Рауля лукаво блестели, но в голосе слышалось любопытство. — При виде тебя у меня дух захватывает. — Подойдя к жене, он вынул что-то из кармана пиджака. — Моя мать часто надевала это на вечеринки, — пояснил он, и Либби затаила дыхание, увидев бриллиантовое ожерелье. — Алмазы семьи Кардуччи, семейная реликвия.
— Я не могу это носить, — запротестовала Либби, запаниковав. — Оно стоит целое состояние. Вдруг я его потеряю? В самом деле, — настаивала она, в то время как Рауль, игнорируя ее возражения, надел ожерелье ей на шею, — я не ношу ювелирные украшения.