Пальцы вновь скользнули по его волосам, осторожно, почти нежно.
— Это не развеивает мои сомнения. Она была твоим врагом, а все же ты поставил ее выше друга, которого знаешь всю свою жизнь. Он бы спасал тебя. Она же — убила бы. Его ты любишь, а ее — нет.
Чувство вины Париса возросло еще сильнее.
— Могу я получить и то, и другое.
— Я еще не уверен, что дам тебе хоть что-то.
Парис прикрыл веки в слабой попытке подавить это ужасное, возрастающее чувство вины.
— Мое тело смогло реагировать на Сиенну так, как не реагировало ни на кого с тех пор, как я был проклят. Я думал, надеялся, что она сумеет спасти меня от меня самого.
— Весьма эгоистично с твоей стороны. Я думал, что ты научился контролировать себя за все годы земной жизни, а оказывается, что просто раб демона Разврата?
Спасибо, что поковырялись в свежей ране.
— Да.
— Если я верну ее тебе, она все равно предаст тебя. Ты же знаешь это, правда? Твой друг будет страдать и дальше, и все же он будет любить тебя, хотя ты и предпочел его спасению женщину.
Слова были слишком резкими и правдивыми — Парис наклонился вперед, хватаясь за живот и борясь с непрошенными слезами.
— На сегодня достаточно. Подумай над тем, что я сказал, демон, а потом мы снова побеседуем.
Крон исчез через миг.
— Что ты делаешь, Сабин?
— Готовлюсь к войне, — ответил он, осматривая окружающих его воинов. Они напряженно всматривались в него, расположившись по всем углам их арендованного дома в Риме. — Вы и сами знаете.
Не так давно Люциен вернулся в Буду и перенес сюда исцелившихся Гидеона и Кейна. Штукатурка уже успела осыпаться на макушку хранителя демона Бедствия.
Люциен притащил их, чтобы вбить немного здравого смысла в Сабина. Сабин же полагал, что в этом остальные нуждались более.
— Что? Зачем? — потребовал ответа Мэддокс.
— Я делаю то, в чем знаю толк, — он вернулся к своему пистолету, заряжая пулями магазин. — Убитые нами в храме Ловцы были не единственными. Есть еще. И они, скорее всего, ищут нас. Более того, Парис видел женщину Рейеса, держащую наш ларец, в том своем треклятом видении. Вопрос в том для кого: для нас или для них?
Зловещий вопрос породил мрачно молчание в гостиной. Никто не знал ответ.
— Однажды она спасла Эшлин. Она мне нравится, — сказал Мэддокс, и сделал это не просто ради Эшлин. В данный момент его женщина отдыхала в другой комнате. Он говорил от чистого сердца.
Но Сабин не договорил.
— Нам известно, что Даника провела некоторое время в их компании. Нам известно, что она нас не любит. Ловцы все еще могут быть здесь, следить за нами, намереваясь выхватить ларец из наших рук, едва мы его заполучим.