Рейес не сможет с этим жить, зная, что уничтожил нечто столь… драгоценное. Да, сейчас он осознал. Она дорога ему. Она была ангелом для его демона, добром для его зла. Наслаждением для его боли. И сейчас она находится внутри твердыни Ловцов, скованная, беспомощная… страдающая.
Красная пелена вновь затмила его зрение, но сейчас он поборол ее. Проклятье! Нельзя поддаваться демону даже для того, чтобы биться с Ловцами. Рейесу придется выполнить приказ.
Кто-то хлопнул его по спине, отрывая от размышлений.
— Спокойно, друг мой, — раздался женский голос.
Рейес обернулся и увидел Камео, хранительницу демона Несчастья, и единственную женщину среди Повелителей. Быстро отвел взгляд. Со своими длинными черными локонами, серебристыми глазами и кожей точно персик она была истинным воплощением красоты. Невзирая на свое хрупкое телосложение, она также была сильным, яростным бойцом. Однако смотреть на нее Рейесу было тяжело, потому что создавалось впечатление, что все беды мира сочатся из ее пор и проникают в его сердце.
— Мы без проблем вызволим ее, — сказала Камео, намереваясь успокоить его, но добилась лишь того, что в груди его заныло. — Не переживай.
Боги, этот ее голос. Он постарался не содрогнуться, в то время как демон внутри него вздохнул, радуясь боли, которую она невольно причиняла. Почему Рейеса не влекло к ней? Это бы так облегчило его существование.
Тебе больно сейчас только потому, что вы обсуждаете Данику. Так же как его демон упивался физической болью, Камео вмещала в себе лавину эмоциональных терзаний и расстройств. Потому хотеть ее вряд ли было бы проще. Ее трагический голос мог довести любого до самоубийства, а Рейес уже достаточно много раз пытался убить себя.
— Некогда Ловцы захватили в плен моего возлюбленного, — призналась женщина.
Рейес потер грудную клетку. Неужели кто-то спал с ней?
— И ты смогла спасти его?
— О, нет. Он умер ужасной смертью. Они вырезали его сердце и прислали мне.
Рейс сморгнул, подавляя приступ паники, но не посмотрел на нее. Этого с Даникой не случится. Он осмотрел здание, выравнивая дыхание, успокаивая бешеное биение сердце, приходя в себя. Люциен уже ушел, а остальные сидели вдоль стен, прилежно полируя свое оружие.
Наконец-то он решился заговорить, не опасаясь, что сорвется на крик.
— И эта маленькая история должна была успокоить меня?
— Да. Один раз они перехитрили нас подобным образом. Мы не позволим им сделать это снова.
Плохое утешение. В эту минуту чей-то кулак мог быть нацелен в лицо Даники, или нога — в живот. Кнут хлестать ее спину, нож впиваться в тело. Она могла, рыдая, просить его спасти ее. А он был здесь, так близко, но вынужден ждать, оставляя ее без помощи.