Его гнев сменило удивление, словно он не ожидал, что она признается в подобном.
— Ты намеренна попытаться?
Ее глаза сузились в тонкие щелочки.
— Зависит от того, что я узнаю о своей семье.
С тем же выражением лица он вытащил из кармана нож и тряпку. Медленно начал начищать острое лезвие отточенными движениями.
— Я никому не позволю навредить моим друзьям. Никогда.
Желчь подступила к горлу девушки.
— А я не позволю никому причинить вред моей семье, — пожалуйста, Господи, пусть с ними все будет в порядке. — Это оружие должно напугать меня? — что же оно сработало. Мерзавец. Не то, что бы она решила сдаться. — Тебе понадобится нечто более действенное. — Пожалуйста, не надо.
— Они следят за тобой, ты знаешь? — обыденно проговорил он, будто бы она ничего не сказала. — Ловцы никогда не оставят тебя в покое. А если ты предашь их, чтобы помочь нам, в чем я глубоко сомневаюсь, они изловят тебя и будут мучить. Если конечно от тебя что-то останется, когда я с тобой закончу.
— Так мне в любом случае конец? — снова рассмеялась она тем неприятным смехом. Счастье, которое она испытала при виде Эшлин, показалось далеким воспоминанием. — Срочное сообщение. Я уже об этом догадалась, осел.
Его губы изогнулись. От веселья? Раздражения?
— Ты должна знать, что пытки Ловцов покажутся тебе детской забавой в сравнении с тем, что я сделаю с тобой, если ты, и правда, удумаешь пойти против моих друзей. Они не злые, они не источник всех проблем мира и заслуживают счастья.
Нечто в его ровном тоне поразило его.
— А ты нет?
Он опять проигнорировал ее. Рейес и его компашка преуспели в этой науке. Она начинала понимать, что они отвечают только на угодные им вопросы и пропускают мимо ушей все остальное.
— Ты должен знать, что семья это все для меня, и я снесу башку любому бессмертному, который просто подумает причинить им вред.
— Ты говоришь как Ловец, — сказал он, качая головой. — В таком случае отруби их головы и можешь послать прощальный поцелуй своему милому миру. Их демоны обретут свободу, неся хаос, который никто из вас даже вообразить себе не в силах.
— За спасение моих близких я заплачу любую цену.
— То же самое касается и моих, — в голосе воина прозвучало новое предостережение. — Хотя я охраняю своих.
Моя семья в бегах из-за меня. Они предстали перед мысленным взором, и она побелела. Все это ее это вина? Может быть, ей стоило сделать больше, усердней бороться во время плена.
Если они умрут, это будет на ее совести.
Слезы внезапно обожгли глаза девушки. Слезы стыда и ужаса. Она в ответе на это. Она так испугалась, когда Люциен и Аэрон вторглись в ее номер, что просто оцепенела. Не закричала. Позволила им связать себя, схватить свою семью и привезти сюда.