На том и разошлись.
* * *
Как я поступил в распоряжение нашего военврача, рассказывать не буду – долго это все и муторно. Надо сказать, военврач потрошил меня серьезно и вдумчиво. Перво-наперво он вывалил мне а-агромадную претензию, что я, не спросясь у него, вчера поднял самолет в воздух. А если потеря сознания? Или еще что, что может закончиться летным происшествием или, упаси бог, небоевой потерей? Кто отвечать будет? Ведь к полетам ты не допущен еще. В общем, врач был, конечно, в чем-то прав. Это я и комэск накосячили. Левый был вылет, что уж там говорить, просто воздушное хулиганство.
Я долго расшаркивался, вилял хвостом и делал чистые и виноватые глаза со слезой ребенка, за которую Ф. М. Достоевский хотел перебить весь остальной мир. В конце концов, врач оттаял и отпустил меня с миром на обед. После обеда пытка была продолжена, но показаний к немедленному кесареву сечению не было. С сожалением поцокав языком, наш коновал приказал мне и завтра считать себя прикомандированным к санчасти, а вот послезавтра он посмотрит и, может, чего разрешит. Нога, кстати, меня практически уже не беспокоила. Голова, впрочем, тоже. Я чувствовал себя абсолютно здоровым.
Делая совершенно невинное лицо, я часика в четыре добрался до стоянок самолетов эскадрильи. Ребята были на задании, правда, одна машина стояла раскрытая, и маслопупы что-то в ней дружно исправляли. А может быть, и гробили. Шучу.
Поздоровался, спросил – не помешаю ли я гениям технической мысли, если тихо, мышкой, посижу в кабине. Оказалось, что нет. Усевшись, горизонта за капотом я не увидел. Вылез, нашел кусок брезента и чью-то робу, сложил в тючок и бросил в чашку сиденья. Стало получше, но не совсем хорошо. Отвлек технарей и попросил поднять хвост самолета так, чтобы я смог бы видеть горизонт. Технари поняли, какую ошибку они допустили, разрешив мне сесть в кабину самолета, дружно взвыли, но было уже поздно. Под мои команды они, ухнув, подняли и занесли легкий хвост истребителя, я поймал в прицел стоящий рядом самолет и велел ставить хвост на ящики.
Полтора часа я молча сидел в кабине, теперь уже самостоятельно привыкая к расположению приборов, переключателей, разных вентилей, рукояток и прочих кнопок. Закрыв глаза, я на ощупь переключал тумблеры, шуровал газом и качал ручку управления. С управлением стало немного поясней, и значительно проще стало с содержимым щитка приборов.
Потом я достал из планшета наставление по воздушной стрельбе, выклянченное у зама комполка по воздушно-стрелковой службе, и углубился в него, время от времени поглядывая на стоящий рядом самолет через сетку прицела и соображая, какое надо брать упреждение и как по нему стрелять, если он будет маневрировать. Очень полезное дело, доложу я вам.