Спустя некоторое время двигатель сбавил обороты, затем несколько раз смущённо чихнул и в итоге совсем заглох.
Мотовоз встал.
В тоннеле воцарилась тишина, непривычная после надсадного рёва двигателя.
Фары резко потускнели, то ли Спартак переключил, то ли автоматически, и я с тревогой подумал, что сейчас нам опять придётся идти по тёмному тоннелю: здесь тоже не было света.
Хорошо хоть фонари взяли в депо.
— Недолго музыка играла, — с грустью констатировал Юра. — Придётся теперь пешком топать.
В наступившей тишине немного подискутировали по поводу второго извечного русского вопроса.
Спартак, узурпировавший докторскую прерогативу вечно во всём сомневаться и видеть подвохи, был категорически против того, чтобы двигаться вперед.
— Нас гонят прямиком в засаду. Есть смысл переждать здесь, потом вернуться к шахте.
— Чего переждать? — не понял Комиссаров.
— Ну, там ведь были взрывы, стрельба, наверняка все в округе слышали, — пояснил Спартак. — Так что туда скоро вся окрестная милиция сбежится, а там и высшие компетентные органы подтянутся. Петрович, верно говорю?
Вот это он не по адресу обратился. Нашел у кого поддержки спросить!
Петрович был категорически за то, чтобы двигаться вперед. Мотивы его были понятны: где-то там, во тьме тоннеля, скрывался злобный мелкий негодяй, за которым мы сегодня весь день охотимся. Петровича почему-то мало волновал тот факт, что мелкий негодяй до зубов вооружен и чрезвычайно опасен. То ли гений сыска свято верил в уникальные способности наших боевиков Стёпы и Юры, то ли тут в самом деле крылись какие-то мощные личные мотивы, но Петрович готов был безоглядно рисковать собой (ну и нами заодно).
— Вперед и только вперед! — горячо заявил Ольшанский. — И как можно быстрее! Не вижу смысла сидеть здесь и ждать. А вдруг они уже открыли шлюз и теперь потихоньку топают за нами? А вдруг этот мелкий насовсем уехал и там, впереди, вообще никого нет?
— Ждать можно очень долго. — Комиссаров неожиданно взял сторону Петровича. — Тут такое дело… В общем, наши с утра предупредили УВД и другие ведомства, что у нас учения. Так положено, чтобы они не подпрыгивали при отработке шумных вводных в наших караулах.
— То есть даже на взрывы не прибегут? — удивился Спартак.
— То есть нас теперь могут с землей сровнять, из соседей никто и не почешется. Все знают, что учения, так что никто к нам не полезет.
— Вот они, плюсы и минусы закрытого ведомства, — желчно заметил Спартак. — Плюс — никто к тебе не полезет, что хочу, то и ворочу. Минус — тебя будут убивать на глазах всего города, но к тебе опять никто не полезет. Закрытое ведомство.