Господин свидетель, после того, как Вы ознакомились с этим абзацем, Вы должны признать, что дата, когда было принято решение напасть на Россию, относится к более позднему периоду, чем тот, на который Вы указали вчера.
Паулюс: Я говорил это на основании моих личных наблюдений и тех данных, которыми я располагал... Если проследить весь процесс подготовки, то получается весьма стройный и последовательный план, который развивался от его оперативной разработки с 3 сентября вплоть до директивы от 18 декабря №21 и далее до окончательной его реализации. Точно установить тот отрезок времени, когда было принято окончательное решение, я не смогу...
Латернзер: Вчера Вы сказали, что в марте 1941 года имело место совещание в имперской канцелярии, на котором Вы присутствовали, и что генерал-полковник Гальдер в качестве основания для нападения на Югославию перечислил ряд фактов, и Вы упоминали, что в качестве первой причины — это устранение угрозы с флангов, затем захват железнодорожной магистрали на Ниш и в качестве третьей — предусматривалось высвободить правый фланг и случае нападения на Россию. Скажите, не было ли еще других причин, которые тогда привел Гальдер?
Паулюс: Мне не известны никакие другие причины.
Латернзер: Скажите, это нападение на Югославию не имело целью облегчить положение Италии?
Паулюс: Да, конечно, это также послужило исходной причиной начала операций против Греции. Тем самым устранялась угроза нападения с флангов.
Латернзер: Господин свидетель, Вы были на совещании генерального штаба 3 февраля 1941 г. в Оберзальцберге?
Паулюс: Да.
Латернзер: Вы знаете, что генерал-полковник Гальдер тогда говорил о том, что Советский Союз располагает силами 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий и 30 механизированных дивизий?
Паулюс: Я этого уже не помню и не помню также, чтобы генерал Гальдер был на этом совещании.
Латернзер: Господин свидетель, но такое совещание было ведь необычным, и я думаю, что оно должно было оставить впечатление, что речь идет об очень сильном наступлении на восточной границе.
Паулюс: Я, во всяком случае, не помню, чтобы у меня было такое впечатление.
Латернзер: При начале нападения на Советский Союз Вы все еще были первым оберквартирмейстером?
Паулюс: Да.
Латернзер: Насколько я мог узнать за это время, в круг Ваших обязанностей входило также делать предложения о проведении наземных операций, — верно это?
Паулюс: У нас было иное распределение обязанностей. В то время у меня не было этих функций. Оперативный отдел подчинялся не мне, а непосредственно начальнику генерального штаба. Мне был передан отдел боевой подготовки, а организационный отдел — только осенью 1941 года. Так что делать предложения генеральному штабу о проведении уже начатых операций не относилось к кругу моих обязанностей. Я должен был решать только порученные мне специальные задачи.