— Зацени.
— Что в нём такого диковинного? — судя по нетронутому воронению, калаш был изготовлен недавно, либо им не пользовались. — Добыли под стенами кремля или доискались допиндецового схрона?
— Отобрали у басурман под Казанью, там Орда часто шарится. Казанские нам прислали пяток и себе оставили. Диковинного в нём то, что он сделан не позднее трёх-четырёх лет назад. Но, главное, что он заточен под натовский патрон пять-пятьдесят шесть на нитропорохе.
— Что за зверь?
— Он длиннее нашего патрона пять-сорок пять, заряд поболее… У нас чёрный порох, у них синтетический, оттого на стволы идёт сталь другая. Да что тебе объяснять, валенок чухонский! Этот патрон шведы используют. Он в наш калаш не пролезет, а вот этот натовские патроны хавает. Непростые это патроны. Порох в них серьёзный, дыма почти не даёт, зато силы в нём немеряно, пуля летит быстрее, по отлогой траектории, оттого дальше. Такие калаши делали на Руси до Большого Пиндеца, но этот свежий.
— Как определил?
— На клейма смотри, — Лузга поднёс оружие к лампе. — Видишь, полумесяц рядом с номером? Это печать Орды, сам такие ставил. У старых калашей имеется клеймо в виде треугольника со стрелкой, здесь этого нет. Ну, и номер. Очень далеко ушёл от тех, что при мне набивали. Верняк, при хане Беркеме калаш изготовили.
— Под шведский патрон, значит… — пробормотал Щавель. — Что говорит светлейший?
— Что нужно Щавеля в Орду послать. Пусть с производством ознакомится, — ухмыльнулся Лузга. — На промке Белорецкого комбината.
Щавель перевёл взгляд со зловещих клейм на глумящегося Лузгу. Лузга сник.
— Да чё ты бычишь? Зачехли рога… Князь тебя за этим в Орду посылает. Разведать вопрос варягов в Белорецке. Он тебе сам не говорил?
— Говорил, — обронил Щавель. — В связи с этим, пойдём, поможешь оснаститься стрелковым припасом. Волос драконовый, стрелы осадные, наконечники запасные и далее по списку. В Орду идём. Путь не близкий.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой свершается первый шаг большого пути
Утро выдалось ветреное. На площади перед кремлём собирался караван. Привели лошадей, запрягли попарно в гружёные с вечера телеги. Верёвки, ошейники, походный горн, кузнечный инструмент и всяческий скарб занимали три воза, которыми управляли шестеро подручных знатного работорговца. Полусотня копейщиков, а с ними Щавель, Жёлудь и Михан седлали коней. Целитель Альберт отошёл в обоз, где хранился его медицинский припас. Там же, возле телег, крутился паскудный бард Филипп, взятый караванщиком увеселения ради. Сам Карп взнуздал здоровущего тяжеловоза с пышной огненной гривой и огромными мохнатыми копытами. Конь рычал, по привычке пробовал цапнуть хозяина и успел получить кулаком по морде, такой сложился меж ними ритуал.