— Зачем?
— Чтобы каждый встречный и поперечный не тыкал в них пальцем и не говорил: вот еще один трусливый русский, который свою страну просрал, сбежал, вместо того чтобы защитить. Эти ублюдки даже сами постараются забыть, что они русские и детям своим не скажут, кто они, где их корни…
"Корни…" – эхом прозвучало в голове Вадима.
— Тебя послушать так просто удивляешься тому, что ты тут вообще делаешь. Говоришь прямо как какой-то политрук!
Бойцы согласно тихонько засмеялись. Куликов тоже усмехнулся, но с горечью, разом вспоминая все причины, что привели его в штрафбат.
— Тем не менее, это так. Можно, конечно, сказать, что я несколько перегибаю палку, но согласись, мой прогноз недалек от истины. Этого ли будущего ты хочешь своему народу?
— Нет, но что меняет эта война, наши жертвы, если исход заранее известен?!
— Ничего. Ну разве что мы заставим себя уважать и останемся в памяти других людей как народ бившийся до конца и не преклонивший колени перед врагом. А те, что успеют избежать гибели и осядут там за бугром, будут гордо говорить, что они русские, потому как сражались до конца с врагом в двадцать раз превосходившего их по численности. Да, они побеждены, но чести не уронили. А потомки не превратятся в Иванов родства не помнящих. Нет, они будут помнить кто они, откуда и кто лишил их Родины, и будут всячески бороться с врагом при помощи экономики, политики, даже диверсионно. И кто знает, может однажды они найдут способ вернуть ее себе.
— Какая глупость…
"Хм-м… раньше я тоже так же сказал бы, — подумал Вадим. — А сейчас… а сейчас я сам почти верю в то что сказал".
* * *
Слизняк еще хотел что-то добавить, но со стороны китайцев послышались странные звуки. Вадим сразу идентифицировал их: кто-то проверял работу динамиков ударом пальца по микрофону.
Штрафники тут же зашевелились, откладывая еду и хватая оружие, спешили к боевым постам.
— Что это китаезы еще придумали?
Бойцы напряженно вглядывались из-за укрытий в освещаемую осветительными ракетами темноту, но ничего разглядеть не могли.
Из динамиков тем временем донеслось на довольно чистом русском языке:
— Китайское командование, правительство и народ обращается к вам, коренным жителям Сибири, Севера и Кавказа!
— Пропаганда…
Вадим же вслушался более внимательно, но не к тому, что говорил оратор, а к голосу.
— Знакомый голос… где-то я его уже слышал… — прошептал Куликов, смутно припоминая, где именно он его слышал, а когда вспомнил, ничуть не удивился. Это определенно был тот самый старый знакомый, что его допрашивал в плену в Забайкалье.