– Есть одно место… – начал он таинственным голосом, – очень интересное. Там мало кто бывает, потому что почти никто про него не знает. И вот там вполне могут быть нужные гравюры…
Он бросил взгляд на часы и вздохнул разочарованно.
– Только сегодня туда уже не попасть. Придется завтра… Вы когда освободитесь?
Как вам это нравится, он даже не спросил, хочет ли она пойти с ним? Агриппина открыла рот, чтобы сказать этому беспардонному типу, что завтра у нее сложная операция, а потом – суточное дежурство. И что вообще ей все надоело и она хочет забыть про эту странную историю с трупами и с «Пляской смерти».
Агриппина всегда была честна с самой собой. Так вот сейчас она поняла, что ей вовсе не хочется забывать эту историю, напротив, ей интересно в ней разобраться. Потому что если отбросить всю мистику, то останутся факты: три убийства, один раненый, пакет с очень странными мелочами и разбойное нападение на нее возле собственного дома. От фактов так просто не отмахнешься!
К тому же она вспомнила, что дежурство вовсе не завтра, а послезавтра.
Так что придется ехать завтра с реставратором, а то он по рассеянности что-нибудь напутает.
– Тогда до завтра, а сейчас я, с вашего позволения, пойду, поздно уже. Чай пить не буду! – крикнула она ему вслед, потому что Старыгин вдруг выбежал из комнаты.
Он только пожал плечами, что означало, что он вовсе и не собирался ей этого предлагать. Настал черед Агриппины пожимать плечами. Старыгин появился в прихожей с котом на руках, когда она пыталась открыть сложный замок на двери. Кот свисал с его локтя, как пушистый шарф.
– Простите, не могу вас проводить, – забормотал Старыгин, – что-то Василий плохо себя чувствует.
– Симулирует! – махнула рукой Агриппина.
«Какая все же она черствая женщина!» – подумал Старыгин.
«Насквозь видит!» – подумал кот.
До дому Агриппина добралась быстро, никто на этот раз не встречал ее у подъезда и не требовал отдать то, что ей не принадлежит.
Против обыкновения в их коммунальном раю никто не спал, хотя часы показывали уже половину двенадцатого. В квартире не пахло мокрым бельем, а в коридоре горел свет, что было делом совершенно неслыханным. Все двери в комнаты жильцов, обычно плотно прикрытые, теперь были распахнуты настежь. Федька Стуков вольготно развалился на полу в проходе, из своей двери боязливо выглядывало армянское семейство в полном составе.
Из комнаты Курослеповых раздавались громогласные стоны.
– Что стряслось-то у вас? – устало спросила Агриппина.
Ануш только помотала головой, пьяненький Федька разлетелся было к Агриппине с объятиями, но тут выскочила Валентина и одним движением смела его в угол.