Тьма в углу комнаты еще больше сгустилась, она заколыхалась, заклубилась, как туман над морем, заполнила всю комнату и поглотила советника Вайсгартена, поглотила его без остатка…
Старыгин вернулся домой немного раньше, чем рассчитывал.
Тем не менее кот Василий уже ждал его в дверях, подняв хвост трубой и распушив усы.
При виде хозяина он возмущенно мяукнул.
Дмитрий Алексеевич так давно общался со своим котом, что прекрасно научился понимать его «речь». Иногда он даже подумывал, что при заполнении всевозможных анкет в графе «Какими языками владеете», кроме итальянского, английского и латыни, ему следует называть также кошачий.
Так вот, это возмущенное «мяу» следовало понимать так:
«Где это тебя опять носило? Ты что – забыл, что дома тебя ждет голодный, несчастный и одинокий кот? Да после того, как ты оставил меня у чужих людей чуть не на неделю, ты должен прибегать домой с полдня или вообще взять отпуск за свой счет, чтобы искупить свое бесчеловечное обращение!»
Вот как много смысла содержит в себе короткое кошачье высказывание!
– Во-первых, не на неделю, а всего на четыре дня, – начал оправдываться Старыгин. – И оставил я тебя вовсе не у чужих людей, а у соседки, которую ты прекрасно знаешь и которая к тебе замечательно относится… Во-вторых, я отлично знаю, что до моего прихода ты спокойно спал на кресле возле батареи, у тебя и сейчас морда заспанная. И, наконец, почему я вообще должен перед тобой оправдываться? Кто вообще в доме хозяин?
На это Василий только фыркнул: он-то прекрасно знал, что хозяин в доме – именно он. Но разубеждать Старыгина не стал, а просто развернулся и неторопливой уверенной походкой направился на кухню, прямиком к холодильнику.
Старыгин вздохнул и пошел следом за котом, чтобы накормить рыжего нахала.
Когда кот был накормлен и в знак примирения ласково потерся о хозяйские брюки, Дмитрий Алексеевич спохватился, что скоро к нему должна приехать за своими вещами та неприятная женщина, с которой он познакомился в таллиннском автобусе. Неприятная – это еще мягко сказано, после сегодняшнего скандала он назвал бы ее вздорной, склочной бабой.
Он вытащил из-под вешалки дорожную сумку и с удивлением уставился на нее.
Да не может быть, чтобы он перепутал багаж! Это его сумка – черная, с красной полосой и какой-то надписью на кармане…
Чтобы окончательно убедиться, он потянул «молнию»…
Сумка приоткрылась, как огромный усмехающийся рот, и Старыгин увидел туфли.
Туфли были очень красивые – узкие темно-красные лодочки на высоком тонком каблуке. Чудная изящная форма, грациозный вырез, высокий подъем. Внутри было видно название известной итальянской фирмы.