Агриппине пришлось рано принимать решение, ей не было еще и восемнадцати. Она быстро разобралась в жизни и твердо решила идти к намеченной цели и не тратить попусту время и силы.
Сейчас она пожалела, что согласилась остаться, но делать нечего – придется пить кофе. Не то чтобы она боялась показаться невежливой, она вообще мало интересовалась тем, как она выглядит в глазах посторонних людей, тем более – в глазах этого бестолкового рассеянного типа. Они друг другу никто, через несколько минут расстанутся и тут же забудут о существовании друг друга. Но он может вообразить, что она – пустая заполошная личность, по десять раз за час меняющая свои намерения, а вот уж этого Агриппина никому не позволит.
Старыгин прошел на кухню, снял с крючка медную чеканную джезву, насыпал в нее кофе, повернулся к Агриппине:
– Вы проходите в комнату, сейчас я поставлю кофе и приду…
Она неохотно развернулась, окинув взглядом кухню.
В отличие от остальной квартиры здесь не было ничего лишнего, все стояло на своих местах и сияло чистотой. Видно, что Старыгин прекрасно управляется со своим холостяцким хозяйством. Или здесь все-таки бывает какая-то женщина? Отчего-то Агриппине претила такая мысль. Скорее всего, он просто нанимает уборщицу, да хоть ту же соседку, что с котом сидит, пока он в отъезде.
Однако, отметив, что Старыгин двигается по кухне ловко и уверенно, она решила, что все же этот рохля кое-что умеет. По крайней мере, на своей кухне.
Агриппина замешкалась в дверях кухни, и Старыгин, по-своему истолковав ее замешательство, обратился к коту, который сидел посреди кухни, влюбленно наблюдая за дверцей холодильника:
– Василий, покажи гостье дорогу!
Кот не подвел: он поднялся, пренебрежительно взглянул на Агриппину и неторопливо направился по коридору, гордо подняв хвост, как предводители туристских групп несут над головой зонтики или трости, чтобы не растерять свое стадо.
– Надо же – он у вас дрессированный! – проговорила Агриппина, следуя за котом.
– Не дрессированный, – возразил Старыгин. – Кошку нельзя выдрессировать, она для этого слишком самолюбива. Просто он понимает меня и делает то, что я прошу, если, конечно, это не слишком противоречит его собственным интересам…
Агриппина недоверчиво хмыкнула.
Вслед за котом она вошла в просторную комнату.
Как и в прихожей, здесь было слишком много красивых вещей, слишком много картин и репродукций, слишком много пыли. Как он живет в такой захламленной квартире?
Она устроилась на низком уютном диване, покрытом мягким шерстяным покрывалом в золотистых разводах. Кот тоже вскочил на диван, пристроился рядом с ней, потерся пушистым боком – то ли налаживал отношения, то ли из вредности хотел полинять на ее свитер рыжей шерстью. Агриппина решила считать это дружеским жестом и почесала Василия за ухом. Он не возражал.