– Я – мужчина в самом расцвете сил. Я – красивый, остроумный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил! Единственное, чего мне не хватает для полного счастья, – это банки варенья…
– Боже мой! – воскликнула Агриппина. – Тут еще и трансвеститы разгуливают!
– Не трансвеститы, а травести! – поправил ее Старыгин. – Дама наверняка бывшая актриса из детского театра, играла там Карлсона, который живет на крыше! Я угадал?
– Совершенно верно, – круглая тетенька сделала книксен. – А также Буратино, Кота в сапогах, Тома Сойера, Винни Пуха… с большим успехом, между прочим! На одном представлении «Винни Пуха» меня вызывали четырнадцать раз!
– Рад за вас! – проговорил вежливый Старыгин и устремился вниз, к гардеробу.
Оттуда доносился красивый выразительный голос:
– …И все тошнит, и голова кружится, и мальчики кровавые в глазах… и рад бежать, да некуда!.. ужасно!
– Куда вы меня ведете? – Агриппина остановилась и прошептала на ухо Старыгину. – Там явно затаился маньяк-убийца!
– Какой маньяк! – усмехнулся Старыгин. – Это опера Мусоргского «Борис Годунов», сцена в царских палатах. Просто гардеробщиком здесь работает бывший оперный певец, вот он со скуки и перебирает свой давний репертуар. Так что не пугайтесь, он маньяк безобидный… просто память тренирует.
– Я совершенно не испугалась, – отчеканила Агриппина, отстранившись от Старыгина и глядя на него сердитыми глазами, – еще не хватало пугаться клиентов этого дурдома!
– Не дурдома, а всего лишь Дома ветеранов сцены! – поправил ее Дмитрий Алексеевич.
– На мой взгляд, это практически одно и то же… – проворчала себе под нос Агриппина.
Они вошли в сводчатое помещение гардероба.
За деревянным барьером скучал осанистый старик с острой седой бородкой и выразительными глазами. Увидев посетителей, он чрезвычайно оживился и пропел, протягивая руки навстречу Агриппине:
– Я встретил вас, и все былое
В отжившем сердце ожило,
Я вспомнил время, время золотое…
– Да-да, время дорого! – подхватила Агриппина. – Так что не будем его терять понапрасну…
Дмитрий Алексеевич достал из кармана номерок и протянул его гардеробщику.
Однако тот, прежде чем взглянуть на номер, снова запел:
– Обидели юродивого… отняли копеечку…
– А, намек понятен! – Старыгин полез в карман и протянул старику сложенную вдвое купюру.
Тот одобрительно крякнул, взглянул на номер и удалился в глубину гардероба.
Старыгин и Агриппина переглянулись.
По лестнице, негромко напевая, спустилась очередная старая актриса – представительная дама преклонного возраста со следами былой красоты и былой известности.