— О, я этого не знаю, — излишне быстро ответил он. — Трой был самый красивый молодой человек, каких я только видел, а также очень талантливый. Он делал много игрушек, вы знаете. Только я никогда не называл их игрушками. Они были скорее художественными произведениями. — Рай улыбнулся, вспоминая. — Маленькие домики, маленьких людей, некоторые свои вещи он мастерил в виде музыкальных шкатулок.
— Музыкальных шкатулок?
— Прекрасные мелодии… как нежная фортепьянная музыка.
— Шопен, — прошептала я. Воспоминание о музыкальном коттедже моей матери заставило трепетать мое сердце, затопив его печалью.
— Что случилось, мисс Энни?
Я быстро отвела от него взгляд, чтобы он не заметил выступившие на моих глазах слезы.
— Я просто подумала о композиторе.
— Ну, теперь лучше я направлю свое старое тело назад на кухню и посмотрю, что там делает Роджер. Он мой… как вы называете его… ученик. Старый Рай не может надеяться вечно работать в этой кухне, а мистер Таттертон будет нуждаться в хорошем поваре, когда меня призовет Создатель. Конечно, тогда я прикинусь глухим, — добавил он с широкой улыбкой.
Мы оба рассмеялись.
— О, я почти забыл о вашем желе. — Он поставил чашку на мой поднос.
— Простите, Рай, что я не могу съесть ваш шоколадный торт. Выглядит он очень аппетитно.
— О, я понимаю, она запретила. — Он оглянулся и затем наклонился ко мне. — Конечно, я найду способ, чтобы незаметно прислать наверх кусочек. Только подождите немножко.
— Спасибо, Рай. И приходите ко мне еще, пожалуйста.
— Так я и сделаю.
— Ну, что здесь происходит? — спросил Тони, внезапно появившись в дверях. — Шеф-повар желает проверить, как едят приготовленную им пищу?
— Надо было кому-то принести сюда желе, и я подумал, что это удобный случай выразить свое почтение мисс Энни, мистер Таттертон. — Он снова повернулся ко мне и подмигнул. — Должен теперь вернуться в свою кухню.
— Спасибо, Рай, — крикнула я ему вдогонку, когда он торопливо покидал мою комнату.
Тони проследил, как уходил повар, и затем повернулся ко мне.
— Почему не принесла это желе Милли? — высказал он свои мысли вслух.
— Я попросила Милли прислать его сюда.
— А? — Он сощурил свои голубые глаза.
— Я надеюсь, что в этом не было ничего плохого, — быстро проговорила я.
Он выглядел расстроенным.
— Я собирался сказать ему, чтобы он поднялся повидать тебя после обеда. Все в порядке, — добавил он. Взгляд его смягчился. — Рай все еще остается одним из лучших поваров на восточном побережье. Я готов поставить на кон его йоркширский пудинг против любой ставки.
— Он как раз такой, каким был в рассказах мамы. Ему, должно быть, уже за восемьдесят, правда?