— Конечно, я не помню своего отца так хорошо. Мне было всего пять лет, когда родители погибли. Но я помню свою прекрасную пожарную машину, одну из игрушек, изготовленных у Таттертона. Мне ее дала Хевен. Всякий раз, когда мой отец видел, как я играю с ней, он становился грустным. «Ты знаешь, кто тебе ее дал?» — обычно спрашивал он меня. «Хевен», — отвечал я. Конечно, я не помнил, кто такая Хевен и как она выглядела, но это имя прочно засело в моей памяти, потому что отец обычно добавлял: «Да, Хевен, твоя сестра». Затем он улыбался. Не может быть никакого сомнения в том, что Тони совершил ужасный поступок, но ты права, отмечая, что половина вины лежит на моем отце, который пожертвовал своей дочерью ради того, чтобы обладать каким-то цирком. Я думаю, настало время простить Точи. Я любил Хевен почти так же сильно, как любила ты, и я не думаю, чтобы она стала презирать нас за это.
По моим щекам текли горячие слезы. Все, что я в силах была сделать, это молча кивнуть головой. Он вытер мне слезы и прижал к себе.
— Ну а теперь, — произнес Дрейк, быстро поднявшись, — мне пора уходить. Я хочу вернуться завтра поздно вечером и все принесу прямо сюда.
— Передай, пожалуйста, приветы от меня миссис Эвери, и Роланду, и Джеральду и, Дрейк, обещай мне, что ты не будешь плохо разговаривать с тетей Фанни. Обещай мне.
— Хорошо, обещаю. Я просто сделаю вид, что ее там нет, если увижу.
— И скажи ей, что она может приехать сюда в Фарти навестить меня.
— Конечно. — Он ухмыльнулся.
— И ты не должен говорить что-либо плохое Люку.
— Слушаюсь, командир. — Он шутливо отдал мне честь рукой.
— Будь, пожалуйста, осторожен, Дрейк.
— Постараюсь, Энни. У нас никого больше не осталось, кроме тебя и меня.
— О Дрейк!
Он обнял меня и ушел. Хотя двери оставались открытыми, у меня было такое чувство, что их захлопнули и я оказалась запертой здесь. Тишина, которая наступила, когда шаги Дрейка стихли, была тяжелой и угнетающей. Мне стало холодно, я натянула одеяло до самого подбородка и уставилась на высокий потолок.
Люк с другой девушкой! И хотя я пыталась отгонять возникающие передо мной картины, мне это не удавалось. Я видела, как он сидит в кафетерии и разговаривает с красивой девушкой из колледжа, как он гуляет по территории, держась с ней за руки. Я видела, как Люк целует и обнимает ее так, как он обнимал меня в моих мечтах.
Все ускользало от меня, все, что я любила. Казалось, весь мир, знакомый и любимый, охвачен огнем боли и трагедии. Все, даже мои драгоценные деревья магнолии, было обуглено. Я походила на маленькую птичку, которая устала после длинного перелета и в отчаянии искала безопасное место, где бы она могла сесть и отдохнуть. Но все ветки сгорели.