— Понятно. — Его голос отдалился. — Я не пытаюсь оправдывать его, но у него была сложная и трудная семейная жизнь.
— Да. — У меня не было особого желания говорить сейчас обо всем этом. — Но, Трой, я хочу приехать на похороны. Когда они состоятся?
— Послезавтра, в два часа. Все будет проходить на семейном кладбище. По тому, что мне сказала ваша горничная, я понял, что ваше состояние неуклонно улучшается. Я рад за вас, Энни, и я не хотел бы, чтобы что-либо помешало этому, так что, если такая поездка затруднительна для вас…
— Нет, и это не скажется отрицательно на моем выздоровлении. Я… горю желанием снова увидеть вас. У меня не было даже возможности поблагодарить вас за то, что вы позвонили тете Фанни и, таким образом, дали возможность Люку и ей приехать и забрать меня. Ведь это сделали вы, не правда ли?
— Я не хотел, чтобы вы уезжали, я надеялся на то, что у нас будут другие возможности быть вместе, но я видел, что происходило с вами здесь, и понимал, что вам лучше быть среди людей, которых вы любите, хотя я и представлял себе, как тяжело вам будет вернуться теперь домой. Я помню, как Тони рассказывал мне, насколько тяжело ему было, когда много лет тому назад он пришел в мой коттедж, думая, что я умер и меня больше нет.
— Да, это было больно. Хотела бы я, чтобы у меня тоже был свой коттедж, где я могла бы спрятаться от печали и боли, с лабиринтом, который не пускал бы ко мне нежелательных людей.
— Трагедия обладает способностью узнавать нужные повороты и находить предназначенного ей человека, где бы он ни находился, Энни. Я узнал это слишком хорошо, — сказал он печально.
— Я знаю. — Мой голос был почти не слышен. Это скорее был шепот. Я была на грани того, чтобы сказать больше, возможно, даже упомянуть о секретном письме в игрушечном коттедже. Он, должно быть, что-то почувствовал, потому что постарался быстро закончить наш разговор.
— Увижу вас послезавтра, Энни. Я рад, что вы будете там со мной. До свидания, до встречи.
— До свидания, Трой.
Я медленно положила трубку. Мои мысли вернулись к Тони. Несмотря на его безумие и ложь, я не могла удержаться от слез. Трой был прав. Хотя Тони был невообразимо богат, он был одинок и растерян. Совершенно так же, как другие люди, он искал того, кого мог бы полюбить и кто любил бы его.
Вероятно, Рай Виски был прав относительно духов в Фарти. Может быть, они наконец прекратили муки Тони, призвав его в свои ряды.
Тетя Фанни расстроилась, когда я сказала ей, что собираюсь присутствовать на похоронах Тони.
— Никто не знает, Энни, что он был твоим дедушкой. Никто не ожидает, что ты проделаешь весь этот путь, чтобы посмотреть, как его хоронят.