В тот момент, когда она опустила меня в почти горизонтальное положение, в комнату ворвалась тетя Фанни, а за ней вошел Люк. Я никогда до этого не была так рада видеть их. Тетя Фанни, заламывая руки, причитала:
— О Боже!.. О Боже!
Миссис Бродфилд чуть не выронила из рук поднос.
— О Энни, дорогая, несчастное дитя. Моя бедная племянница! — Слезы ручьями текли по ее лицу, и она постоянно прикладывала к щекам шелковый носовой платок. — О Господи, Господи… посмотрите на нее в этой кровати. Милый ребенок, — стонала она, опираясь на Люка. Плечи ее тряслись. Потом она сделала глубокий вдох, подошла ко мне и, обняв, поцеловала в лоб. Я с удовольствием ощутила запах розы — ее любимых духов, которые она раз в месяц получала по заказу из Нью-Йорка.
Тетя Фанни держала меня так крепко, словно от ее объятий зависела моя дорогая жизнь. Ее всхлипывания, которые сотрясали мое тело, становились все громче.
Я посмотрела на Люка, который, казалось, был поражен таким внешним проявлением безутешного горя со стороны своей матери. Потянувшись вперед, я попросила его подойти поближе.
— Ma, — произнес Люк. — Ты делаешь только хуже. Пожалуйста.
— Что? — отмахнулась она и вновь промокнула свои глаза. — О… О Боже, Боже!
— Ma, пожалуйста. Подумай, что пришлось пережить Энни, — умолял Люк, понизив для большего эффекта свой голос.
Моя мать не раз говорила, что когда требовалось сдержать Фанни, никто лучше Люка не мог этого сделать.
— О дорогая, дорогая Энни, — промолвила она и поцеловала меня в щеку. Ее слезы закапали прямо мне на лицо. Она вытерла их и встала.
— Бедный Люк и я сидели здесь часами, дожидаясь, когда доктора и сестры позволят нам войти, — добавила она, направив укоризненный взгляд на миссис Бродфилд. Внезапно ее большая печаль превратилась в большой гнев.
— Попытайтесь не волновать ее, — скомандовала медсестра и вышла из комнаты.
— Ты, наверное, ненавидишь всех этих докторов и сестер! У них такие лица, как будто их только что ущипнули. Они напоминают мне ондатр. И я не могу выносить запахи больницы. Почему бы им не опрыскивать все залы и коридоры каким-нибудь дезодорантом и не ставить цветы? Если я когда-нибудь заболею, Люк, я не знаю, что буду тогда делать. Найми частную сестру, как у Энни, и оставь меня дома. Ты слышишь, Люк?
Все это выглядело так, будто ее печаль была простым колпаком, который она могла стянуть с себя в любое время, как только вздумается.
Люк подошел вплотную к моей кровати. Он выглядел таким красивым, таким молодым. Но его глаза были как два озера, наполненные страхом и болью.