— Нечистые намерения?
Она взяла его руку и шагнула к нему:
— Да.
— Хороший ответ, — сказал он, поворачивая ее спиной. Потом он привлек ее к себе, к своей уже твердой плоти, взял мыло в руку и начал намыливать ее. От шеи вниз по ключице и дальше.
— Дай мне знать, когда будешь чистой, — шепнул он ей на ухо.
Она улыбнулась.
Он заскользил кусочком мыла по ее груди, по каждому напряженному, твердому соску.
— Как насчет сейчас?
Она покачала головой и с дрожью произнесла:
— Нет.
Он скользнул мылом по животу, по бедрам, потом между влажными завитками на лобке:
— Здесь? Это то место, где нужна моя помощь?
Она кивнула, не в силах произнести ни слова, пока он гладил и скользил по ней мылом, словно смывая с нее печаль и неуверенности, доставляя ей блаженство снова и снова...
Фраза, «еда в постели», сегодня вечером приобрела для Дэмьена совершенно новый смысл. Как хорошая жена, Тэсс подала ему спагетти и шампанское, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловать его, ткнуться в него носом и промурлыкать ему, что не может не думать о том, что он сделал с ней в душе.
Это был чистый ад.
И блаженные небеса.
Завтра вечером он уезжал в Калифорнию, и все в нем кричало, чтобы он остался, простил ее, бросил все и попытался быть счастливым хоть раз в своей несчастной жизни. Но что-то появилось в нем за эти шесть лет и было сильнее, чем его чувства к Тэсс. Дэмьен поставил бокал с шампанским и посмотрел на нее. Он никогда не видел ее более прекрасной. Счастье и удовольствие после занятия любовью отражались у нее на лице.
Внезапно он словно очнулся от наваждения и будто отрезвел. Только дурак мог мечтать видеть ее каждый день вот такой, каждое утро, едва открыв глаза.
Глубоко вздохнув, он попытался подавить внезапное чувство разочарования.
— Эй, Тэсс, могу я спросить тебя кое о чем?
— Конечно.
— Ты жалеешь о чем-нибудь?
Она засмеялась:
— О многом.
— Нет, я имею в виду о том, что было здесь.
— У меня не было особого выбора, если ты помнишь. — Она улыбнулась над своим бокалом шампанского. — Но нет, я рада, что приехала сюда. — Она пожала плечами. — Возможно, это началось как расплата за мое прошлое, возможно, это все еще так, но нравится тебе это или нет, теперь это самое лучшее, что происходило когда-либо в моей жизни.
Он вскинул бровь:
— Как это?
Она некоторое время смотрела на него, подбирая слова?
— Я чувствую себя свободной впервые за шесть лет... а может, и дольше.
Он смотрел на нее, не сводя глаз. Черт возьми! Его план уже начал действовать, и наковальня была наготове, чтобы сокрушить мечты, которые они построили за эти две недели. Но что? Она уже примирилась с тем, что находится здесь? Обрела свободу, и он сыграл в этом роль?