Джонни со вздохом опустил голову на руки.
– И какого черта я здесь торчу? – сказал он, ни к кому не обращаясь.
– Потому что кишка тонка! – проворчал Калински.
– Оставь его, Майк, – сказал я. – У бедняги была тяжелая неделя. Его любовница оказалась бисексуалкой.
– А что здесь такого? – заржал Таггер. – Что может быть лучше, чем втроем покувыркаться в постели?
– Чего же хорошего, если третий не желает с тобой трахаться.
Таггер сочувственно похлопал его по спине.
– Черт, Джонни, неужели это правда? А ее любовница не хочет участвовать в этой развлекухе?
– Да катись ты к черту! – заорал Джонни, сбрасывая его руку. Потом обернулся и злобно уставился на меня: – Макс, я же только тебе доверился!
– Однажды я встречался с парой лесбиянок, – мечтательно проговорил Калински. – Обе были американками, порнозвездами. И звали их Кэнди и Брэнди. Брэнди оказалась еще та штучка! – Он с восторгом покачал головой. – Уж они знали свое дело, можете мне поверить. Такие вытворяли вещи, что с ума сойдешь, лучше и не говорить! Занимались этим в пентхаусе в «Савое».
Я бы ему поверил, но знал, что во всей Англии не сыщешь другого такого завиралу.
Я встал из-за стола.
– Пойду отнесу поесть малышу Крису.
Калински злобно уставился на меня:
– Вот еще, пусть поголодает.
– Утром я хотел его накормить, – сказал Джо, – но он послал меня к черту. Я и ушел. В воскресенье утром мы его отпустим, и, если он решил похудеть, его дело. Вода у него есть, так что не сдохнет.
– Он провел здесь уже почти два дня и ничего не ел. Пойду проверю, как он там.
– Просто ищешь случай еще раз набить ему морду, – усмехнулся Джо.
Отчасти он был прав. С самого начала Крис раздражал меня не меньше Джонни. Когда мы в ту ночь вытащили его из фургона и приволокли на ферму, он словно сошел с ума, брыкаясь, как взбесившийся жеребец, и осыпая нас страшными проклятиями. Мы с Калински вынуждены были здорово его отколошматить. Калински доставляло особенное удовольствие топтать мошонку Криса, пока Джо не оттащил нас, испугавшись, что мы его прикончим. На следующее утро я попытался его накормить но он плюнул мне в лицо и заявил, будто я труп. Эта опрометчивость стоила ему разбитого в кровь носа, тем не менее он продолжал сопротивляться и в те редкие минуты, когда у него изо рта вынимали кляп, извергал жуткие угрозы и ругань. В конце концов я невольно зауважал его. Он был отъявленным подонком и редким мерзавцем, но никак не трусом. И еще я подумал что лучше заставить его как следует помучиться, чем просто убить. Этим мы его сломаем, как следует унизим. Не такой уж я злобный тип и, честно говоря, думаю, не способен расправиться с человеком, не дав ему возможности защищаться. К тому же оставив его в живых, мы заработаем денег, поэтому мне казалось, что мы сполна ему отомстим.