— Вы никогда ничего не забываете, верно, Рассел? — В голосе Стрэнда звучало неподдельное восхищение.
Хейзен отверг комплимент легким пожатием плеч.
— Классы маленькие, а потому нагрузка у вас будет небольшая, — продолжил он. — Примерно часов двенадцать в неделю, по крайней мере в первый семестр, так обещал мне директор. И в придачу к работе в ваше распоряжение поступит очень уютный домик, что в наши дни ценится не меньше зарплаты. А по сути — значительно больше. Когда я рассказал директору — кстати, фамилия его Бэбкок, отличный парень, уверен, он вам понравится, — так вот, когда я рассказал ему о вашей жене, он сказал, что давно мечтал организовать нечто вроде клуба любителей музыки и что миссис Стрэнд там будет как нельзя более кстати. Ну и потом жить в маленьком, тихом школьном городке куда проще и приятнее, нежели каждый день сражаться за то существование, которое вы вели в Нью-Йорке… Я вас утомил?
— Чуть-чуть, — сознался Стрэнд.
— Проблема в том, что для принятия решения у вас осталось не так уж много времени, — извиняющимся тоном произнес Хейзен. — Занятия начинаются через два месяца, и факультету нужно подтверждение. И еще. На следующей неделе Бэбкок собирается в Монтак навестить друзей. Он заедет сюда переговорить с вами… что избавит вас от утомительной поездки в Коннектикут.
— Все это звучит многообещающе, — устало произнес Стрэнд. — Но разумеется, я прежде должен обсудить с Лесли…
— Я уже рассказал ей, — кивнул Хейзен. — И у меня такое впечатление, что ваша супруга всей душой «за».
— Но мне она пока ничего не говорила. А может, и говорила, просто я не помню, — признался Стрэнд. — У меня вообще в последнее время нелады с памятью.
— Ничего, все наладится, — поспешил успокоить его Хейзен. — К тому же именно она попросила меня предварительно переговорить с вами. Сказала, что ей не хотелось бы оказывать на вас чрезмерное давление.
Стрэнд кивнул:
— С момента выписки из больницы она носится со мной так, словно я сделан из тонкого старинного фарфора.
Хейзен рассмеялся.
— Я заметил, — сказал он. — Но и это пройдет. Все переменится, как только вы окрепнете. Начнете вставать, ходить — и сами удивитесь, насколько все изменилось.
— Нет уж, спасибо. Не хочу больше сюрпризов, — шутливо заметил Стрэнд.
Когда Хейзен наконец ушел, он позволил себе роскошь — не сдерживать больше тяжких вздохов, которые так и рвались из груди, пока этот человек был здесь. Следует всерьез задуматься о том, как сложится его дальнейшая жизнь, — кажется, так выразился только что Хейзен. Среди всего прочего это означало деньги. Вечно эти деньги… Стрэнд понимал, что содержание его здесь и лечение обходится недешево, но впервые за тридцать с лишним лет не спросил, сколько именно это стоит. Но вскоре ему представят счет, и придется платить. Он снова вздохнул.