Соломон пожал плечами.
— Не за что, пустяки, — ответил он. — Я распространяю музыку, как те мужчины, что ходили в свое время по Пятой авеню и торговали крендельками. Когда окрепнете и начнете ходить, обязательно должны заглянуть к нам с Нелли на обед. Она говорит, что влюбилась в вас с того самого, первого вечера.
— Да, мы с ней насплетничались вдоволь. — И Стрэнд махнул Соломону рукой на прощание.
Он долго смотрел на океан, потом рассеянно протянул руку и отломил еще кусочек хлеба.
«Правда, погромов здесь до сих пор не замечала», — сказала за обедом Нелли Соломон. Евреи, убитые и спасшиеся, обладали удивительной притягательной силой…
Стрэнд разжевал кусочек хлеба. Земной вкус зерна…
Этот хлеб испекли с любовью.
Он задремал. Похоже, такое вот дремотное состояние, подумал он под пробивающийся в сознание шум прибоя, становится основным занятием жизни.
Его разбудили звуки голосов. Лесли и миссис Робертс поднимались по ступеням террасы. Лесли несла подрамник и полотно, над которым работала на пляже, в руках у Линды была большая коробка с красками и кистями. Обе женщины шли босиком. На Линде был нарядный розовый купальник. Оказалось, что у нее отличная фигура — тонкая талия, длинные ноги. А костлявые плечи и практически несуществующая грудь были сейчас в моде и считались идеалом женственности — именно такие недокормленные девушки красовались на обложках журналов в платьях, являвшихся последним криком моды. И у Стрэнда вновь появились сомнения относительно Хейзена и Линды Робертс. В наши дни мужчины падки именно на таких дам. А может, у него сразу две любовницы — и миссис Соломон, и Линда Робертс? Может, Хейзен вовсе не так уж одинок, как утверждает Херб Соломон? Он вспомнил, как Линда стояла в кипящей пене волн, стараясь удержаться на ногах, как она раскручивала спасительный канат… Вспомнил, как чуть позже ему явилось видение — она стоит перед ним на коленях. Он лежит на мокром песке и чувствует на своих губах ее теплые губы, а она вдыхает в него жизнь… Эта женщина не только модница и болтушка, она замечательный человек. О людях нельзя судить поверхностно, по болтовне за обеденным столом. Как-нибудь он обязательно скажет ей это. Но только когда они будут наедине.
На Лесли была короткая хлопковая юбка и просторная блуза рыхлой вязки, оставлявшая руки открытыми.
— Ну, как прошло утро? — спросила она, поднявшись на террасу.
— Замечательно, — ответил Стрэнд. — А у тебя?
— Занималась мазней и была совершенно счастлива, — сообщила Лесли. Она поставила подрамник на пол, а картину прислонила к стулу. Стрэнд увидел, что она набросала лишь общие очертания пейзажа с дюнами и серым домиком в отдалении и оставила кое-где пятна разных цветов, пометив, в каком направлении предстоит работать дальше.