Когда из дверей потянулись первые пассажиры, к ним подошел запыхавшийся Хейзен.
— Приветствую всех, — сказал он, пожимая руку Стрэнду. И растерянно замер на секунду, когда к нему подошла Кэролайн, крепко обняла и подставила щеку для поцелуя. Затем он все же решился и поцеловал ее. Настал черед Элеонор, и он снова колебался — на этот раз чуть дольше, — но и ее поцеловал. — Извините за опоздание, но движение на выезде из города было просто ужасным. Что, впрочем, неудивительно: пятница, накануне праздников. Хорошо, что Линда всегда выходит из самолета последней. Забывает в салоне вещи, потом возвращается за ними, приводит лицо в порядок. И пока она всем этим занимается, самолет уже готов отправиться в следующий рейс.
Но тут наконец появились Лесли и Линда. При виде Элеонор Лесли на секунду остановилась, и из глаз ее брызнули слезы. Стрэнд удивился. Обычно Лесли держала себя в руках, контролировала свои эмоции и чувства. Это было совсем на нее не похоже — плакать от радости. Затем она бросилась им навстречу и начала целовать и обнимать всех подряд. Линда тоже расцеловалась со всеми в промежутках между улыбками, смехом, аханьем над багажом, спорами, кто в какой машине поедет, а также комплиментами всем и каждому по поводу того, как они замечательно выглядят.
На выходе из здания аэровокзала было решено, что Кэролайн поедет с Линдой и Хейзеном, а Элеонор повезет Лесли со Стрэндом в своем «фольксвагене». Водитель, крепкий, коренастый молодой человек, помог уложить сумки и чемоданы в багажник и на крышу «мерседеса».
— А где же Конрой? — спросил Стрэнд.
— Расскажу позже, — ответил Хейзен, и лицо у него при этом стало такое, точно он проглотил что-то кислое. С этими словами он уселся в машину. «Мерседес» отъехал; Лесли со Стрэндом остались у обочины, Элеонор пошла на стоянку за своей машиной. Стрэнд стоял и любовался женой. Лесли помолодела лет на десять, и он подумал, что теперь она с легкостью может сойти за старшую и очень красивую сестру Элеонор. Причем старшую совсем не намного. И он поцеловал ее.
Не разжимая объятий, она подняла на него глаза и улыбнулась:
— Вот уж не думала, что ты способен на такие порывы на людях.
— Просто не в силах был удержаться. Ты прямо расцвела в своем любимом Париже.
— Да уж, пребывание там определенно пошло мне на пользу. — Затем лицо ее помрачнело. — Аллен, — нерешительно начала она, — мне не хотелось выкладывать тебе все это вот так, сразу, без подготовки. Но меня так и распирают чувства, и я просто не в силах думать о чем-то другом. Я собиралась написать тебе, но потом представила, какое выражение возникнет у тебя на лице, когда…