— Чудовищно, — подхватил Стрэнд. — Этот Джанелли ведет себя как законченный дурак.
— Ну, зато в мужестве ему не откажешь. И это вызывает у меня восхищение.
— Лично у меня это вызывает другие чувства… — сухо заметил Стрэнд.
— Я позвонил тамошнему шефу полиции и сказал, чтобы он поставил своего человека охранять их дом. И еще дал понять, что, если с ребятишками что-то случится, я просто спущу с него шкуру.
— Надеюсь, это поможет.
— Просто уверен, — мрачно ответил Хейзен. — А теперь мне срочно необходимо выпить. Присоединитесь?
— С удовольствием, — ответил Стрэнд и стал наблюдал за тем, как Хейзен наполнил два больших бокала виски с содовой. Они отнесли напитки к камину и уселись друг против друга в большие кожаные кресла с высокими спинками. Хейзен отпил большой глоток и удовлетворенно вздохнул.
— М-м… — пробормотал он, — самое то что надо!
— Последний раз, когда мы с вами вот так сидели и пили, вдруг зазвонил телефон и вы сорвались и умчались. Надеюсь, на сей раз вам все же удастся допить свое виски, прежде чем ехать куда-то.
Хейзен рассмеялся приятным низким рокочущим смехом.
— Не собираюсь подходить к телефону целую неделю. Кто бы ни позвонил — папа римский, президент Соединенных Штатов, один из тех разношерстных адвокатов, что готовы сейчас разорвать меня в клочья.
— Рад слышать это. Ну а как вообще продвигаются дела?
— Так себе. — Хейзен опустил глаза и смотрел в бокал. — Войны пока еще никто не объявлял.
— Лесли сказала, будто бы ваша жена грозила назвать ее одной из ваших любовниц.
— Да она готова угрожать любой женщине, с которой я просто здоровался на протяжении последних тридцати лет. Накопала могил от Бостона до Марселя. Наверное, мне следовало предупредить Лесли о таком повороте событий. Но я подумал, что она тут же расскажет вам и вы расстроитесь.
— Теперь мы с ней придерживаемся новой политики, — сказал Стрэнд. — Полная открытость и откровенность во всем.
— Весьма опасный эксперимент, — заметил Хейзен и испытующе покосился на Стрэнда. — Надеюсь, вы ни на секунду не поверили…
— Ни на секунду, — не раздумывая, ответил Стрэнд. И, глядя на этого властного, сильного и красивого мужчину, вдруг подумал: нет ничего удивительного в том, что любая женщина, в том числе и его жена, может в него влюбиться. Госсекретарь Никсона Киссинджер в ответ на вопрос, почему он пользуется таким бешеным успехом у женщин, писал, что власть служит для женщин сильнейшим возбудителем. Хейзену, безусловно, была присуща эта аура власти, и по всем стандартам он обладал для женщин куда большей притягательностью, нежели хворый и замкнутый учитель-неудачник. Только истинная любовь способна устоять перед подобным искушением. Интересно, подумал вдруг он, что же такое сказал или сделал Хейзен, чтобы дать Лесли понять, что хочет ее? Нет, уж лучше этого не знать.