Тоби бросил на него долгий тяжелый взгляд; Ник понял, что он вспоминает о том лете, о долгом дне у бассейна, о выпивке и совместной дреме на берегу.
— Уж мне-то мог бы сказать. Я думал, ты мне доверяешь! — Все верно: в тот день Тоби открыл Нику свой интимный секрет — и имел право ожидать взаимности. — Господи, двое моих лучших друзей!.. Я себя чувствую полным болваном!
— Дорогой, я с первого дня мечтал тебе рассказать… — Тоби только насупился в ответ. — Но Уани об этом и слышать не хотел. — Ник робко взглянул на старого друга. — Я знаю, люди очень обижаются, узнав, что от них что-то скрыли. Но это ведь не имеет никакого отношения к тому, нравится тебе человек или не нравится, доверяешь ему или нет. Раз есть секрет, его нельзя рассказывать. Не важно кому. Никому нельзя.
— Угу. А теперь это! — Тоби потянул к себе со стола выпуск «Сан». — «Гомосексуальные оргии в загородном доме парламентария»! — И гневно отшвырнул газету.
— Забавное же у них представление об оргиях, — проговорил Ник, надеясь хоть немного разрядить атмосферу.
— По-твоему, это забавно? — вскинулся Тоби и тут же обреченно покачал головой, словно говоря: «Подумать только — и я ему доверял!»
Он встал и отошел к дальнему концу стола. В гостиной царила сумрачная атмосфера тягучего и нескончаемого дня: сквозь щели в ставнях било солнце, и позолота настенных ламп отливала в его лучах красноватым светом. Тоби стоял, повернувшись спиной к портрету работы Ленбаха — своему прадедушке, кажется? — плотному буржуа в застегнутом на все пуговицы черном пиджаке. Ник, всегда зорко подмечавший семейное сходство, видел, что с годами Тоби становится все больше похож на своих предков. Сегодня на нем были темный костюм, синяя рубашка и красный галстук. Он собирался на деловую встречу и с Ником разговаривал тоже по-деловому и, казалось, разделял с прадедом уважение к очевидной важности бизнеса и презрительное изумление перед скандалами последней недели.
— Боже мой, Тоби, мне так жаль! — сказал Ник.
— Еще бы! — ответил Тоби и глубоко, даже с какой-то угрозой, вздохнул. Чтобы скрыть неловкость, он оперся о стол и вновь принялся листать газету. — Сначала это мошенничество с акциями, потом папа и Пенни, теперь вы с Уради, да еще и эта чертова болезнь…
— Ты же знал, что у Уани СПИД.
— М-да… — неуверенно протянул Тоби. Затем, одновременно решительно и рассеянно, принялся складывать газеты в стопку. — И в довершение всего сестренка совсем с катушек съехала!
— Да, она все это и устроила.
— Такое впечатление, что она ненавидит папу.
— Трудно сказать…