Принципиально новая стадия развития и художественного языка, и целостности литературного произведения представлена в русской литературе творчеством Пушкина. Попытаюсь рассмотреть – конечно же, только в самом общем виде – качество и взаимосвязь этих перемен в переходах от языка к тексту и от текста к художественному миру, оставаясь вначале в пределах все того же материала: четырехстопного ямба в лирических произведениях Пушкина.
На фоне предшествующего ритмического разнообразия тип ямбического ритма, сложившийся в поэзии Пушкина, может быть рассмотрен как своего рода часть, одна из разновидностей ритмического движения среди других, представленных в разных стихотворениях и у разных поэтов. Но как и почему эта часть оказывается способной заключить в себе качественно новое поэтическое целое? Целое, в котором синтезируется весь предшествующий опыт, и в этом синтезе стихи четырехстопного ямба в самом деле достигают у Пушкина «такой выразительности, глубины, свободы и разнообразия ритма, какой они не достигали ни у кого из русских писателей» >11 .
Чтобы ответить на этот вопрос, мы опять-таки должны обратиться к результату этого синтеза – к целостности художественного произведения и осуществляемому в нем претворению жизненного содержания в поэтическое слово.
Одно из наиболее четких определений нового типа лирического целого принадлежит Б. В. Томашевскому: «Лирические переживания его не изолируют те или иные настроения, но дают их в их разнообразном и многостороннем характере. Основой единства является не стилистическое единство, а единство человеческой индивидуальности. Так, разрушив классические перегородки лирических жанров, Пушкин слил воедино их эмоциональное содержание. В основе лирики – не изолированное чувство, а реальный человек» >12 .
Но что такое «реальный человек»? Без конкретизации этого понятия в его социально-эстетической содержательности основа принципиально нового художественного целого предстанет лишь в самом общем виде. Реальный человек в смысле индивидуально-личной биографической конкретности? Несомненно, реальность такого рода по-новому и принципиально значима в лирике Пушкина. «Пушкин … многотемен, многопланен. Единство его взгляда на жизнь заложено как бы на большой глубине, – пишет Л. Я. Гинзбург. – Однако лирический мир Пушкина не распался, а поддерживало это внутреннее единство, постоянно напоминая о нем читателю, присутствие в пушкинской поэзии биографически конкретного образа самого Пушкина, к которому отнесено все многообразие стилистических перевоплощений автора» .