— Хевен, успокойся! — сказал он. — Ты действительно не ушиблась?
— Нет! Оставь меня в покое!
— Твое счастье, что не разбилась до смерти. Упади ты не в воду, а на землю, переломала бы себе все кости.
— Я вполне могу идти сама, отпусти меня!
— Хорошо, если тебе так угодно.
Я сделала шаг вперед и вскрикнула от резкой боли в левой лодыжке. Трой подхватил меня и поднял сильными руками в воздух.
— Нам нужно поторапливаться, дело, похоже, нешуточное, — озабоченно сказал он. — Ты растянула связки: нога уже начала опухать.
— Не велика беда! — самонадеянно воскликнула я. — Мне приходилось проделывать путь в семь миль до Уиннерроу, терпя боль похуже этой!
— Но у тебя, наверное, болел живот, а не нога! — улыбнулся он.
— Да ты-то что в этом можешь понимать?! — возмутилась я.
— Успокойся, Хевен, и возьми себя наконец в руки. Если я немедленно не разыщу свою лошадь, мы с тобой попадем под грозу.
К счастью, его стреноженный жеребец спокойно пощипывал неподалеку травку. Он терпеливо позволил Трою усадить меня перед собой в седло и неторопливой трусцой побежал по лесной дорожке, повинуясь хозяину.
— Начался дождь, — заметила я. — Вот-вот разразится настоящий ливень. Мы не успеем добраться до дома.
— Я понимаю, — крепче обнимая меня рукой за талию, сказал Трой, — и поэтому направляюсь к заброшенному амбару, где наши предки когда-то хранили зерно.
— Ты хочешь сказать, что твои предки умели делать что-то еще, кроме игрушек?
— Раньше все люди, как мне кажется, были мастерами на все руки, а не ограничивались каким-то одним ремеслом.
— Только у Таттертонов наверняка было множество работников, так что им самим вряд ли приходилось гнуть спину в поле.
— Чтобы оплачивать труд работников, нужно иметь голову на плечах: деньги с неба не падают.
— Но и этого мало, чтобы выжить среди дикой природы, — сказала я, беспокойно ерзая в седле.
— Я сдаюсь, — произнес Трой, оглядываясь вокруг и откидывая волосы со лба. — А теперь прошу тебя замолчать и не сбивать меня с толку. — С этими словами он повернул коня на восток.
Подгоняемые ударами оглушительного грома и вспышками молний, с юго-запада на нас стремительно надвигались черные грозовые тучи. Я прижалась к Трою, дрожа от страха, и вздохнула с облегчением, лишь когда впереди показался старый сарай.
Внутри это ветхое строение пропахло плесенью и гнилью, крыша во многих местах прохудилась, и на земляном полу быстро образовывались лужи. Сквозь щели мне было видно, как молнии прошивают потемневшее небо, норовя угодить мне прямо в голову. Опустившись на колени, я ждала, пока Трой распряжет лошадь и оботрет ей круп и бока потником. Покончив с этим, он натаскал несколько охапок более-менее сухого сена, и мы наконец смогли сесть и перевести дух.