— Надеюсь, что мы сделали ребенка! — воскликнул он, когда все уже произошло, и начал собирать с пола остатки моей порванной одежды. — Думаю, я не причинил тебе боль. Я не хочу причинять тебе боль, Хевен. Но мне хочется оставить после себя что-то настоящее, сделанное из моей плоти и крови. — Резко прижав меня к себе, он вдруг разрыдался, вздрагивая всем телом и издавая глубокие хриплые стоны.
Мне пришлось долго гладить его по спине и целовать, прежде чем он немного успокоился и мы наконец легли на кровать и укрылись от холода под одеялами. Тревожно прислушиваясь к его судорожным всхлипам, я вынуждена была признаться себе, что Трой слишком сложен для моего понимания. Поэтому мне ничего не оставалось, как принять его таким, какой он есть, и надеяться, что однажды он все-таки избавится от навязчивых мыслей о ранней смерти.
Утешаясь этой надеждой, я заснула. Просыпаясь время от времени, я смотрела на спящего рядом со мной Троя, не выпускающего меня из своих рук, и вновь забывалась сном.
Потом наступил новый день, и на ночном столике в своей комнате я обнаружила записку от Троя. Охваченная тревожным предчувствием, я взяла ее и стала читать:
«Любовь моя! Вчера вечером ты застала меня сидящим на ветру и размышляющим о своей жизни. И вот к каким выводам я пришел.
Мы не можем стать мужем и женой. Тем не менее прошлой ночью я овладел тобой, желая зачать ребенка. Прости меня за мой эгоизм. Поговори с Джиллиан. Она расскажет тебе всю правду. Заставь ее сделать это, она не выдержит, если ты проявишь достаточную настойчивость, будешь называть ее бабушкой и вынудишь скинуть с себя ее обычную маску притворства.
Любовь к тебе — это лучшее, что было в моей жизни, и я бесконечно благодарен тебе за все, что ты для меня сделала, несмотря на все мои слабости и недостатки. Самым большим моим заблуждением была моя безграничная преданность и любовь к моему старшему брату. Как я наконец понял, я был просто слеп, за что и поплатился.
Джиллиан пришла ко мне и все рассказала. Она призналась в том, что Тони зашел слишком далеко в своем необузданном желании овладеть твоей матерью. Теперь мне стало понятно, что именно из-за него она убежала из дома: он был слишком ненавистен ей. Как ни больно мне сообщать тебе это, но я вынужден, ради твоего спасения, быть с тобой откровенным до конца: Хевен, Тони — твой родной отец, а я — твой дядя.
Я намерен уехать отсюда, чтобы научиться жить без тебя. Даже если бы ты и не была дочерью Тони и моей племянницей, я должен был бы это сделать, чтобы не разрушить твою жизнь. Мне не дано жить просто, радуясь каждому новому дню. Я вынужден наполнять его смыслом и важным содержанием, потому что каждый дарованный мне день кажется мне последним».