— Что именно? — безмятежно спросила я.
— Поддержишь ли ты мои притязания?
— Каким бы ни было мое решение, никто не узнает о нем раньше, чем начнется голосование, — не меняя спокойной интонации, произнесла я и подозвала горничную.
Его высочество намеков не понял, угрожающе склонившись надо мной и сдвинув пышные брови.
— Так что же… — начал он.
Руки девушки, расчесывающей длинные волосы, подрагивали, и, зацепившись за неподатливую прядь, расческа дернулась, боль заставила меня поморщиться. Горничная испуганно замерла.
— Продолжай! — повелела я. — А вы, брат мой, удалитесь, ибо не должно мужчинам наблюдать за таинством преображения женщины. Не бойтесь, я помню обо всем, что вы говорили.
Грейнарр с намеком приблизился к принцу.
— До встречи в Зеркальном зале, сестра, — гневно раздувая ноздри, произнес Дин'аар, склоняясь в поклоне.
Я безразлично кивнула в ответ, сосредоточившись на своем отражении.
«…Не стоит ломать свое естество, пытаясь овладеть тем искусством, что противно вашей натуре. Вы напрасно израсходуете время и силу, но не достигнете совершенства, если, родившись для кисти и холста, возьметесь за рубанок и гвозди.
В искусстве владения холодным оружием этот принцип работает столь же верно, как и в прочих сферах нашей деятельности.
Если ваше тело создано богами для кинжала, криса, не хватайтесь за глефу или двулезвийную секиру. Довольствуйтесь тем малым, что имеете, не пытаясь превзойти прирожденного мастера тяжелой раккаты.
Если вы направите свой рассеянный взор на иные орудия убиения себе подобных, то не успеете достигнуть вершин собственной силы, находясь на пике физической формы.
…Разумное упорство в достижении поставленных целей тем не менее приветствуется.
…И если овладение прочими техниками идет не в ущерб, а в дополнение к основной для, так сказать, расширения кругозора, из вас может вырасти мастер-универсал».
(Налер Ринейр. «Малая книга для творящих тело»)
Сначала тонкая белая сорочка из дикейского шелка, льнущая к телу словно перчатка, затем серо-серебряная юбка с темно-синей вышивкой по подолу, ниспадающая плавными складками от широкого пояса из плотной парчи. Скорее даже корсажа, идеально обрисовывающего тонкую талию и закрепляющегося под грудью узким витым шнурком и десятком потайных крючков.
Из великого множества придворных нарядов, висящих в гигантском гардеробе, мне подали верхнее платье из сиреневой ткани со вставками по бокам из серого материала, напоминающего хорошо выделанную акулью кожу. Сзади оно застегивалось на полсотни пуговичек из серого жемчуга. Длинные рукава облегали плечи и колоколом расширялись от локтя вниз, прикрывая кисть до самых кончиков пальцев. По краям тянулась сложная вязь вышивки, подчеркивающая безупречный темно-серый маникюр. Пристегнув к предплечью одни ножны, разумеется не пустые, я задвинула поглубже в шкаф свои вещи. И посмотрела в зеркало.