Он помог охотнику Яиру отыскать затаившегося зайца, римским воинам — посадить под арест Иисуса, Чарльсу Мэнсону — найти Шарон Тайт, которая пряталась в спальне, Шуки и Зиву из ОМОНа (йуд. мем. мем.) установить местонахождение Герцля Авитана, не забывая при этом раскрашивать каждую находку в веселенькие цвета.
Он знал, что за спиной его называют доносчиком, но это его не волновало. Он продолжал оказывать помощь. Он помог Джорджи найти укрывающегося панамского партизана (нурьяга), нацистским солдафонам — схватить Анну Франк, братьям-румынам — сыскать отлынивающего от народа Чаушеску, и как всегда он окрашивал скрывающихся в бодрые цвета.
Террористы и борцы за свободу во всем мире пришли к мысли, что подпольная работа потеряла всякий смысл. Некоторые из них, от вящей путаницы и отчаяния, сами разукрасили себя в радостные цвета. И вообще, большинство утратило веру в возможность сражаться с судьбой, им предуготованной, и весь мир превратился в довольно-таки удручающее место. Да и сам Дани не очень-то был счастлив. Процесс поисков и раскрашивания больше не интересовал его, и он продолжал этим заниматься только в силу привычки. Кроме того, у него не было места для складирования семисот двадцати восьми экземпляров энциклопедии "Ландшафты нашей родины". Ликующими остались только краски.
В День Катастрофы[13] все классы повели в спортивный зал. В зале устроили что-то вроде сцены и на заднике повесили черные плакаты с названиями концлагерей и оградой из колючей проволоки. Когда мы вошли в зал, Сиван попросила меня занять ей место. Я занял два места. Сиван села рядом со мной. На скамейках было тесновато. Я упирался локтем в ногу, и моя рука касалась ее джинсов. Джинсы были тонкие и какие-то приятные, и мне казалось, будто я прикасаюсь прямо к ее телу.
— Где Шарон? — спросил я, — сегодня я его не видел. — Голос у меня немножко дрожал.
— Шарон проходит отборочные испытания в морские командос, — с гордостью сказала Сиван, — он уже почти все сдал, осталось только собеседование.
Издали я увидел Гильада, он направлялся к нам по проходу.
— Ты знаешь, на выпускном вечере он должен получить награду отличника Директор уже сказал.
— Сиван, — позвал подошедший к нам Гильад, — что ты здесь делаешь? На этих лавках жуть как неудобно. Идем, я занял тебе место сзади, на стульях.
— Хорошо, — Сиван извинительно улыбнулась и встала, — в самом деле, здесь тесно.
Она ушла сидеть сзади с Гильадом, который был лучшим другом Шарона. Они вместе играли в сборной школы по баскетболу. Я смотрел на сцену и глубоко дышал, ладонь у меня до сих пор была потной. Несколько девятиклассников вышли на сцену, и церемония началась. После того, как ученики продекламировали всегдашние отрывки, на сцену поднялся пожилой мужик в бордовом свитере и рассказал об Освенциме. Он был отцом кого-то из учеников. Говорил он недолго, минут пятнадцать. Потом мы вернулись в классы. Когда вышли во двор, я увидел там Шулема, нашего служителя. Он сидел на ступеньках у медкабинета и плакал.