- Иногда вмешательство бывает необходимым, - высокомерно заявил он, не обращая внимания на ее сарказм.
- Ты так считаешь? - съязвила она. - А твоя секретарша… как ее зовут?
- Кристина. А что? - Он нахмурился и грозно посмотрел на Зуки.
- Бедная Кристина, - проговорила она, не отводя взгляда и покачав головой.
- Бедная Кристина?
- Конечно. Ты ведь считаешь, что защищаешь ее. А тебе не кажется, что не стоит обручаться с человеком, которому не доверяешь? С мужчиной, который едет на юг Франции с другой женщиной?
У Паскуале задергалась щека.
- Да, я стал бы беспокоиться о судьбе любой женщины, кроме тебя, Зуки. - Лицо его пылало от ярости.
- И что это должно означать?
От его циничного смеха у нее волосы зашевелились на затылке.
- Хотя я и не одобряю поведение Сальваторе, в какой-то степени я его понимаю. Ведь я сам был жертвой твоих чар. - Голос его стал вкрадчивым: - Знаешь, ты прирожденная Цирцея. Ты готова очаровывать без всякого умысла. Твое великолепное тело предназначено для любви, а кошачьи глаза обещают такие удовольствия, о которых можно только мечтать. Какой мужчина способен всему этому противостоять? Даже я почти сдался. Сальваторе настоящий мужчина, а Кристина - уважаемая молодая женщина, оба они члены итальянской общины Нью-Йорка и, естественно, должны соблюдать приличия. Половые отношения до брака - не в наших обычаях, поэтому женщина, чтобы ее уважали, должна себя блюсти. Понимаешь, к чему я это говорю, сага?
Конечно, она все поняла. Но как, вопреки всему, ее ранили его слова!
- Четко и ясно, - пробормотала она, пытаясь скрыть свои чувства. - Значит, по-твоему, мужчине разрешено погулять до свадьбы с кем угодно, а женщине остается только дожидаться первой брачной ночи?
- Я был прав! - разбушевался он типично по-итальянски. И куда только подевался его американский прононс, которому он научился в своем привилегированном колледже! - Все та же драная кошка! И какой женщине пришли бы в голову такие мысли?!
- Да любой, которая устала от лицемерия! - крикнула она, понимая, что ее понесло и теперь ей не сдержаться. Однако Зуки сейчас было все равно, что Паскуале о ней подумает, - все равно! - Как ты смеешь заявлять, что женщина должна быть чище снега, а мужчина может делать все, что ему вздумается! Что мужчине позволено безудержно удовлетворять свои желания, а женщины должны во имя каких-то условностей их сдерживать?!
- А ты считаешь, что так не должно быть? - неожиданно насторожившись, удивился он.
Она считала именно так, но у нее недоставало опыта, чтобы аргументировать свои суждения, однако Паскуале об этом не подозревал. Более того, он никогда бы этому не поверил; так что ей нечего терять. Выпятив подбородок, она вызывающе поглядела на своего оппонента, полная решимости как можно сильнее его рассердить.