И тут, подчиняясь наитию, Морис посмотрел вниз и влево, как будто снова глядел из окна пустой комнаты на замурованный балкончик.
И тогда он увидел канал с бегущей вверх водой, с поворотами, нависшими друг над другом, с колоннами, скрепившими чудовищное каменное сооружение, отвесно стоящее над землей.
В тот миг, когда Морис это понял, его тело, давно висевшее под прямым углом, подчинилось закону тяготения, и он упал в циклопический лунный город, белоснежным амфитеатром оковавший равнину, над которой гремела заколдованной водой невозможная мельница.
* * *
– Морис! – Мать теребила его за плечо, старалась приподнять со стула, уже всерьез сердясь. – Ужин давно на столе! Почему отец и братья должны тебя ждать? Ты же самый младший!
Мальчик испуганно вскочил и тут же упал на стул, сжав ладонями виски. Еще миг он видел белый город, слышал шум падающей воды, и ему казалось, что ботинки и брюки насквозь вымокли. Он ощупал их. Сухие… Мать тем временем осматривала стол, покачивая головой и вздыхая.
– Значит, опять писал левой рукой? Когда ты отучишься? – Она нервно перебирала скомканные листы бумаги с рисунками и тетрадки с задачками по математике. – Математика – это единственное, к чему у тебя есть склонность, ну хоть это! Однако школы ты так все равно не закончишь. Подумай об экзаменах! Ведь мы вовсе не богаты, а кроме тебя, у нас с отцом еще четверо сыновей… И что с тобой будет, Мик?
Так она называла младшего, болезненного и втайне самого любимого сына, когда остывала и упрекала его лишь для вида.
– Ну, скорее, скорее, – торопила она его, помогая привести в порядок костюмчик. – Спать вечером, на закате, куда это годится! Так поступают только лентяи, а ведь мой Мик не лентяй? Он Эшер, а Эшеры никогда не ленились! Бери пример со своего отца! Да ну же, Мик, проснись! Что с тобой?
Она тревожно заглянула ему в глаза, где застыло странное, непонятное ей выражение. Сын оглядывал стены комнаты с таким видом, будто никак не мог в них поверить. Женщина опустилась на колени, подобрав подол длинного платья, отороченного дешевыми кружевами, и тщательно одернула на мальчике домашнюю курточку. Тот все еще смотрел в стену немигающим, застывшим взглядом.
– Морис! – уже с суровым видом поднялась она. – Или ты сию минуту спускаешься в столовую, или остаешься без ужина!
– Скажи, мама, – вдруг очнулся он, – есть у нас, во Фрисланде, белый город? Тут, совсем неподалеку?
И судорожно провел пальцами по левому виску, будто что-то припоминая.
– Белый город? – растерялась она. – Неподалеку? Мик, ты же знаешь, что здесь много городков.