И вот тогда… Тогда мне показались странными не слова, написанные Д. (хотя и бессмысленные), а выражение его лица, всегда словно собранного из мигающих теней. Нерешительность вдруг исчезла. Лицо стало жестким и в то же время несчастным. Я не считал, сколько фильмов просмотрел за свою жизнь, но таких глаз на экране не видел никогда. Он был таким миг. Потом встал, сбросил со стола листок, вышел на улицу. Тогда у меня и появилось ощущение другого фильма, тайно снимавшегося независимо от «Ночей».
Следующей работой Д. стала экранизация нескольких модных новелл, которые тогда только что вышли в свет. НАШ ВЕЛИКИЙ снова его взял, видимо, впечатлившись предыдущим успехом. А почему бы и не взять? Работает на износ, никому не противоречит, скандалов не закатывает, живет один, как монах… Хотя нам, журналистам, это как раз и не нравилось. Не о чем писать. То есть… Долгое время было не о чем.
Действие «Оркестра в зелени» начинается с новеллы, по которой и назван фильм. Герой входит в маленький утренний город. На улицах пусто, мостовые политы водой, чувствуется, что день будет очень жарким. Медленно появляются редкие прохожие. Оператор опять работал изумительно, снимал Д. с затылка, актер ехал на платформе, а массовка шла своим шагом. Потом рваный монтаж – и все превращается в призрачный мир. Да уж, что ОН умеет, то умеет.
По сюжету (который у НЕГО вечно приходится откапывать среди картинок), герой находит свой дом, входит в комнату к сестре. При его появлении она вскакивает, прячет за занавеску стакан с водой, он делает вид, что ничего не заметил, садится. Происходит медленный, полный недомолвок, словно подводный диалог. Д. просит провести его к дяде. Сестра говорит, что дядя его вряд ли примет – у него гости. Наконец, соглашается, ведет его наверх, оставляет у дверей столовой. Выходит дядя. Он в крахмальном воротничке, в черном траурном костюме. Дядя начинает загадочный, полный двусмысленных намеков монолог, раздраженно дает Д. понять, что его присутствие в доме после всего, что произошло, просто необъяснимо и крайне невежливо. Д. тем временем смотрит в открытые двери столовой. Там за столом сидят его родные: взрослые – полностью в черном, у детей повязаны только траурные галстучки и ленты. Сквозь опущенные жалюзи пробивается стальной голубоватый свет, в нем очень хороши черные фигуры, парадный стол с преобладанием красных тонов, с разлитым кое-где вином, поблескивающий маленький рояль с фотографией Д. в военной форме (очень крупный план), цветы в горшках у дверей открытого балкона. Мимо дверей проходит служанка в черном платье, с запотевшим стеклянным кувшином, полным воды. Дядя поспешно прикрывает двери столовой и просит Д. уйти. Д. уходит.