«Можешь смело наступать на эту доску — она не сломается», — сказала фрау Хотце. — «Это наш погреб. А сейчас мы будем есть. Садитесь за стол. Ты любишь бобы с картофелем?» — обратилась она ко мне.
У нее тоже были голубые глаза, хотя и не такие лучистые, как у сестры. И нос был намного короче. Хотце, конечно, считал ее хорошенькой.
Никогда еще я не ел таких вкусных, сдобренных солью и маслом, бобов с картофелем. Масло, наверное, Хотце раздобыл с помощью Кэте. После еды мне захотелось взглянуть на сад, который сначала показался мне даже не садом, а скорее огромным огородом. Но фрау Хотце сразу дала мне понять, что осмотр сада и дома состоится только вечером, так как экскурсию (она так и сказала — экскурсию) может проводить только ее муж Карл, и только он может дать необходимые рекомендации относительно того, как нужно вести себя в их доме.
Перебив сестру, Мартхен сказала нам, что все эти заявления не нужно принимать слишком серьезно. Она с легкой улыбкой взглянула на сестру. Фрау Хотце прикусила губу и спросила, не хотим ли мы выпить кофе — она как раз собиралась его сварить. Теперь у нас было достаточно времени для того, чтобы освоиться в новой ситуации.
Наконец появился Хотце. Со своим обычным важным выражением лица он приступил к проведению «экскурсии». В надвигающихся сумерках он демонстрировал нам различные овощи, собственноручно им посаженные, каждый раз подчеркивая, сколько труда ему пришлось на это потратить. Хотце сразу попросил ничего не трогать без его разрешения — он все сделает сам и постоянно будет обеспечивать нас свежими овощами. Затем началась «экскурсия» по дому. Он еще раз показал нам кухню, открыл крышку погреба, и по крутой деревянной лестнице мы спустились вниз.
«Это владения моей жены», — пояснил Хотце. — «Все, что здесь хранится, в ее ведении».
Улыбнувшись, он указал на длинный ряд банок с повидлом, на банки с консервированными овощами и фруктами, на мешки с картофелем. Капуста и морковь были аккуратно разложены на подстеленных мешках. Сколько всего здесь было! Но лапши в погребе я не обнаружил. А я так любил лапшу!
Хотце, который оставался наверху, попросил нас подняться и повел в столовую. Это была большая, заставленная мебелью, комната. Повсюду лежали вязаные салфеточки. В комнате был круглый стол, обитый светло-коричневым бархатом диван, стулья с такой же обивкой, очень длинный низкий буфет, на котором стоял большой радиоприемник. В глубине комнаты находился еще один громадный диван, два маленьких столика, кресло с подголовником и банкетка. Вся мебель была из темного, почти черного, дерева. Комната была заставлена так тесно, что приходилось лавировать, пробираясь к столу или к дивану. Внутри дом оказался больше, чем он выглядел снаружи. На первом этаже были еще три комнаты, в которые мы никогда не заглядывали, и ванная с туалетом.